Упражнения в третьем способе - [11]
Да уж. Рассказывали такой случай. Нашего корпуса дивизион, костромского, вроде, полка в Ашулуке госстрельбы сдавал. Так положено - аттестация раз в три года. Вот при самой той работе зам с глаз всех долой в кабине «РВ» и обосновался. Откуда дизелями и генераторами управление идет. По межкабинной громкой всё слышно, цель уже в зоне поражения. А ведь хочется глянуть, как красотуля наша, вся в пёрышках, стартанет. Зам дверь кабины и приоткрыл. Пуск! С-75 не «трехсотка». Примитив. У ракеты пороховик прямо на «пушке» срабатывает. Трух-пжжж, от газоотражателя пусковой огонь и пыль. Зам от двери отпрянул, споткнулся и ухватился, зажмурившись, за то, что под руку попалось. И, на общую дивизиона невезуху, было это «то» рукоятью включения центрального распределительного щита. Короче, вырубил зам станцию во время полета ракеты. Вот это - круто. Не то, что у нашего Чебурашки.
Честно скажу, за выносным индикатором кругового обзора - ВИКО я ППСа и разу не видел. Да и что ему там делать? «Правила стрельбы», какую цель как обслужить - 102 страницы. Разве такое Пете одолеть? ППС свое место знал, на боевую работу не рвался. На очередных ученьях затеяли как-то маневр ракетами. Чтоб из нашего дивизиона в другой ракету подать. Учебную, конечно, пустую. Но с контролем времени. Меж дивизионами, если по дорогам считать, километров 60 наберется. Маневр ночью, как водится. Колонна из трех. ГАЗик командирский, ТЗМка - ЗИЛ-157 с ракетой на полуприцепе, сзади еще одна машина прикрытия. Всё как полагается. ППСа старшим колонны назначили. Мишка, командир стартового взвода - на ТЗМке, сзади кто-то из прапоров. Это не считая водителей. Мобил тогда не было. Радиостанции, Р-105- анекдот полный. Насмешка над связью. Хоть и габаритами с системный блок. Три километра, больше не тянут. И еще одно место было, верстах в шести в направлении города. Там шоссе на бугорок выныривало. Последняя точка связи. Это все знали. Дальше - тишина. Выехала на нее колонна, отворковалась и пропала. Час уж как должна доехать по всем нормам, а нет её. Нету! Оттуда ГАЗик навстречу. Едут, наконец. Мишка потом так рассказывал:
- Катим мы через город. Куда это, гляжу, ППСа черт несет? Потом только понял, когда к шоссе вышли. ГАЗик вместо Данилова на Рыбинск рулит. Хотел, было посигналить, а потом думаю, я, что ли старший? Моё дело маленькое. Да и интересно, чем кончится. Километров 20 так прокатили, потом Петя остановился и говорит - мее-ее, что-то не туда мы заехали. Главное, когда мы прибыли, в конце концов, хотел я доложить что, мол, так и так - поломка случилась. Но Чебурашка - ме-е-е, да мы вот с дороги сбились - еще раньше, на шоссе, встречающему посреднику объяснил. Старший х*ров.
Что до Евгения, водилы командирского ГАЗика, так тому всё вообще было до фонаря. Он по городу чаще всех ездил и с самого начала знал, что зам его не туда гонит. Но дембель не приблизится от того, что он быстрее доедет. И любопытство его тоже взяло, такое же, как и у Мишки.
Кончилось, однако, стандартно. Замполит оказался не причем, и трюнделя все Михаилу отломились. И за опоздание и за плутание. Потому что, мол, ракету именно он буксировал. Значит он во всем и виноват. Шишек у Мишки и без того хватало - собственных, заслуженных, а тут ни за что. Обиделся он, больше всего на бестолковый язык замов. Как человек на фантазии гораздый, только в город вырвался - пластинку купил. В казарму её отдал, воинам, на радиоузел. И теперь, стоило замполиту заступить в выходной ответственным и появиться на плацу, как уже вместо гармони из динамиков раздавалось нежное:
Это удивительно, но замполит опять шагал в такт!
Однажды Евгений поздним вечером со стеклом разбитым прикатил. У 69-го ГАЗика стекло из двух половинок было, вот правую он и расколол. Женька, как и положено водителю командирской машины язык за зубами держать умел. Но его прапор-автотехник достал, потому эта история гласность и обрела.
Воспользовавшись тем, что жена с детьми у него к родне отъехала, аншеф решил в кабаке костями тряхнуть. А Чебурашку с собой для компании взял. Отгуляли они, барышень сняли и помчали по городу не знамо куда . Пое-едем, красотки, ката-а-аться! Шеф с дамами сзади (у военного варианта сиденья задние по бокам), ППС рядом с водилой. На «Свободе», узкой, надо отметить, улице, хоть и Бродвее местном, ГАЗик подрезал кто-то. Женька по тормозам - тык, Петя в стекло - пум! Стекло - хрясь! Все воины потом гордились - ай да тыква у нашего замполита! Даже и царапин не заметно.
Я тоже грешен. В дежурство по дивизиону с субботы на воскресенье пришел в казарму ППС-ответственный. Уже сильно после отбоя. Где-то после нуля часов. Доложил я ему в тишине не громко так - олл коррект, мин херц! А Пете впало спящих пересчитать. Тут я обиделся даже. После отбоя я еще и из казармы не выходил, куда они денутся? А считать не так-то просто. В дивизионе было 50-55 воинов. Двое в дежурной смене, семь в карауле. Дневальный у тумбочки. Остальные в это время лежать должны и залёг-то не плотный по койкам. Не подряд. В казарме темно, лишь ночное освещение у двери. Ладно, думаю, посчитаем. Петя считает, я считаю. Закончили, я и называю цифру на одного меньшую. Считаем по новой, тут ППС сам сбился. Мне-то что, ночь длинная. Минут двадцать попересчитывали, тут я и говорю, мол, вроде Козлова нет на месте. Стали Козла персонально искать, не будя личного состава (я Чебурашке койку его не показывал) и нашли наконец. Словом, зам от меня где-то через час ушел весь арифметикой этой измордованный.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.