Унтер Лёшка - [40]

Лешка, взяв свой импровизированный хирургический инструмент, тщательно его промыл и отошёл к ближайшим кустам, чтобы выплеснуть в них красную жидкость из чаши. Человек десять егерей резко порскнули от них в сторону палаток.

– Зеваки, блин, лучше помогли бы держать товарища, чем со стороны подглядывать!

– Кхм, кхм! – раздался кашель за спиной. – Давайте, Ляксей Петрович, я вам на руки полью, – капрал Макарыч с уважением и каким-то подобострастием подскочил с кувшином воды. – Вы потом идите в свою палаточку, вон в ту, – и он показал на крайнюю слева в лагере, – мы вам там постелем сейчас. Так вы отдохните, пока наш Никита артельную кашку сварит. А мы тут приберёмся сами и потом уже вас к костру позовём на ужин.

«Ну вот и авторитет появился, – устало подумал про себя Лёшка. – Так вот всегда хорошо начинать службу в новом подразделении».

Часть 2. Егерь

Глава 1. После битвы

22 июля ранним утром граф Румянцев построил все свои войска в батальонные колонны, отслужил благодарственный молебен за одержанную победу, после чего объехал каждый полк и поблагодарил солдат и офицеров за проявленное ими мужество и доблесть.

Лёшка стоял в составе егерской команды своего родного Апшеронского полка и восторженно орал вместе со всеми солдатами:

– Ура-а-а! Ура-а-а! Ура-а-а!

Это была его страна, его люди и его победа!

После общего построения дивизия генерала Бауэра ушла догонять армию Халил-паши к Дунайской переправе, а дивизия Репнина направилась в сторону Измаила. Остальные части русской армии остались в лагере у Кагула и приводили себя в порядок после боя.

Отпросившись у Куницына, Лёшка отравился в обозную команду. Следовало навестить дядьку Матвея, похвалиться перед ним переводом в егеря и получить у интенданта новую егерскую форму.

Вынырнувший откуда-то из-за телег с тыловым добром знакомый капрал вмиг разыскал Матвей Никитича, и, жуя у его палатки краюху только недавно испечённого каравая, что было, кстати, большой редкостью в полевых условиях, Лёшка пересказал дядьке всё то, что с ним произошло за то время, что они не виделись.

– Ну вот и говорит генерал-поручик: «Обер-офицера я тебе, Лёшка, пока не дам, послужи-ка ты пока в егерях унтер-офицером, а уж после Рождества подам я представление за тебя на прапорщика». И десять рубликов пожаловал на всю нашу команду, что при баталии отличилась, – и он достал два серебряных кругляша с профилем Екатерины. – Нас пятеро изначально, как я и рассказывал, было, Архип, царствие ему небесное, погиб, и по два рубля каждому досталось. Мы ещё пару рубликов своему раненому егерю пожаловали, что с нами в первой сшибке в охотниках был и стрелу там в самом начале получил. Ему чай подхарчеваться, пока он в лазарете будет лежать, важнее, мы-то завсегда себе чего-нибудь найдём, – и он с улыбкой кивнул на лежащий рядышком с ним каравай.

– Да-а, повезло, – как-то грустно протянул дядька. – Повезло, говорю, что не сложили вы голову в первом же бою. Вон ведь всё время лезли в самое пекло, – и он покачал как-то осуждающе головой. – Э-эх-х, молодо-зелено! А про меня что же, забыли, Ляксей Петрович, вместе же сговаривались ещё в пути сюда друг за дружку держаться?

– Да ладно, Никитич, ты что-о?! – протянул удивлённо Лёшка. – У тебя же тут вона как здорово! Ты ведь как у Христа за пазухой здесь живёшь, и уважение и почёт у тебя, и подхарчеваться есть всегда где. А в егерях ведь как у волков – не знаешь, на какой полянке и под каким деревом спать ляжешь, и где пообедаешь, поужинаешь, вообще, а может быть, и вовсе без оных останешься, с одним лишь только сухарём на бегу.

– А то я егерскую службу не знаю, – проворчал дядька. – Чай ещё под прусскими ёлками с вашим батюшкой ночи коротал. Вы вот на охоте со мной четыре года ходили, а хоть раз довелось меня обогнать или же услышать от меня жалобу какую? Эх-х… один лишь только последний раз, перед той молнией, чуть задержался, фузею от дождя прикрывая, и вот на тебе, вон ведь что случилось. До сих пор я себе этого не прощу, – и Матвей опустил голову.

– Да ладно, чего ты, Никитич, – Лёшка отложил в сторону кусок. – Да ты-то при чём здесь, я же сам вперёд полез! Ну, коли ты так хочешь, так сам за тебя перед начальством попрошусь, у нас, правда, пока свободных мест нету, но, сам понимаешь, война же злодейка, не сегодня-завтра или вон через месяц, всегда они могут появиться.

– Хорошо, – кивнул дядька. – Подожду. Вы сами-то по делу ещё сюда?

– Да вот, ещё форму новую хотел получить, егерскую, и амуницию причитающуюся, а эту, мушкетёрскую, думал, обратно сдать, – ответил Лёшка, запивая еду из фляжки.

– Ну тогда вместе пойдём, – кивнул Матвей, – вы тут доедайте пока, а я сейчас распоряжение своей команде отдам и потом к вам вернусь, а то без меня вам наш каптенармус негожую дранину подсунет, знаю я его, пройдоху, а только при мне он вас не посмеет обидеть.

Действительно, с дядькой всё решилось довольно быстро, что уж он пообещал низенькому и толстенькому каптенармусу – Лёшка не слышал, однако суетился тот при выдаче как заводной, и уже через полчаса Лёшка был одет, как и положено егерю, во всё зелёное.