Умение предвидеть. Чему я научился за 15 лет на посту главы Walt Disney - [88]

Следующие 6 месяцев, включавшие в себя работу над нашей D2C-стратегией, решение вопросов, связанных с громкими кадровыми проблемами, а также изучение материалов в процессе ведения переговоров по сделке с Fox, были такими же сложными, как и любой другой период моей карьеры. Я все больше убеждался, что с теми ресурсами, которыми обладала Fox с точки зрения контента, широты географического охвата, кадров и технологий, нам удастся совершить определенный революционный прорыв. Если бы мы могли купить эту компанию и быстро и безболезненно интегрировать, реализуя наше видение развития D2C-направления – и этих «если бы» было огромное множество – то Disney мог бы, как никогда прежде, смело смотреть в будущее.

Во время обсуждений сделки Руперт всегда учитывал три важных момента. Во-первых, из всех компаний, потенциально заинтересованных в покупке Fox, у Disney было больше шансов получить одобрение сделки со стороны регулирующих органов. Во-вторых, стоимость акций Disney. У Руперта был выбор: сохранить контрольный пакет акций Fox, пытаясь выжить среди других более крупных конкурентов, или получить долю в гораздо более сильной объединенной компании. В-третьих, его уверенность в том, что мы сможем безболезненно интегрировать две организации и сразу же придать динамику развитию новой корпорации.

Наряду с другими непростыми задачами, которые Руперту необходимо было решить во время наших переговоров в 2017 году, возникла необходимость договориться с сыновьями, Лахланом и Джеймсом. Они с детства наблюдали за тем, как их отец строит компанию, надеясь и предполагая, что когда-нибудь она будем принадлежать им. Теперь он продавал ее кому-то другому. Это было тяжело для каждого из них, поэтому я с самого начала занял такую позицию, которая давала возможность Руперту решать свои семейные вопросы и при этом не терять акцентированности на бизнес-аспектах во время наших с ним переговоров.

Той осенью мы с Кевином Майером несколько раз встречались с Рупертом и его финансовым директором Джоном Налленом. Мы определились с предложением по покупке акций, а именно мы были готовы заплатить 28 долларов США за акцию, или 52,4 млрд долларов США за всю компанию. Через несколько месяцев после нашего первого разговора с Рупертом информация о его намерениях продать компанию дошла каким-то образом до других организаций, которые тоже стали рассматривать возможности ее приобретения. Comcast стала нашим конкурентом, сделав предложение по покупке всех акций по цене, существенно превышающей нашу. Мы были уверены, что даже несмотря на то, что предлагаемая Comcast цена была выше, совет директоров Fox все равно выберет нас, отчасти из-за возможных проблем с контролирующими органами, с которыми, вероятно, столкнется Comcast (они уже владели NBC-Universal, а также одной из крупнейших дистрибьюторских компаний в стране, что могло послужить поводом для серьезной проверки со стороны регулирующих центров.)

В конце празднования Дня Благодарения мы с Кевином еще раз встретились с Рупертом и Джоном на винодельне в Бель-Эйр. Мы долго гуляли вчетвером по винограднику. Ближе к концу прогулки Руперт сообщил нам, что не будет опускаться ниже 29 долларов за акцию, что примерно на 5 млрд долларов США больше, чем мы планировали потратить. Я подозревал, что он рассчитывал на то, что я подниму ставку, зная о предложении Comcast. Однако, как бы я ни хотел заключить эту сделку, я был готов отойти в сторону. Мне многое нравилось в работе компании, и я даже во всех подробностях представлял, как мы сможем их использовать в нашем новом бизнесе, но я также не забывал и о том, что это огромные риски. Чтобы все это заработало, потребовалось бы огромное количество времени и сил. Даже если бы мы смогли заключить сделку, получить одобрение регулирующих органов и успешно объединить две компании, на рынке по-прежнему оставалась масса неизвестного, и это вызывало у меня определенное беспокойство. Я также переживал по поводу перспективы остаться в компании еще на три года. Скажется ли это положительно на моей жизни и на Disney? У меня не было в этом абсолютной уверенности, но у меня и не было возможности слишком много времени тратить на размышления об этом. К концу встречи я почувствовал, что настало время для финального аккорда в этой сделке, и перед тем, как разойтись, я сказал Руперту: «Двадцать восемь – это максимум, который мы можем предложить».

Я не знаю, был ли Руперт удивлен моей принципиальностью, но я видел, что Кевин опасался, что мы можем потерять сделку, если не повысим ставку. Однако я был уверен, что мы добьемся своего – риски, связанные с тем, чтобы объединиться с Comcast, были для них слишком велики – и утром в понедельник я попросил Кевина позвонить Наллену и сказать ему, что мы ждем от них решения до конца рабочего дня.

В конце дня Руперт позвонил с тем, чтобы сказать, что он принимает наши условия и пригласил меня еще раз приехать к нему на винодельню, чтобы поднять тост за сделку. Лахлан тоже был там, и я удивился тому, насколько тот был вовлечен в процесс. Следующие две недели мы потратили на то, чтобы урегулировать детали, после чего 12 декабря я вылетел в Лондон на премьеру «Звездных войн: Последний джедай» (Star Wars: The Last Jedi). Во время моего пребывания там я встретился с Рупертом у него в офисе, где мы сфотографировались, стоя на балконе и пожимая друг другу руки для объявления о договоре 14 числа.