Улыбка Фортуны - [4]

Ночью, ворочаясь на твердой скамейке в зале ожидания, он ни с того ни с сего размечтался об этой Ехидне. Его воображение наделило ее зачем-то чудесными качествами — добротой и даже умом. Он, конечно, понимал, что такая женщина — всего лишь плод его воображения, но это был чертовски вкусный плод.

На следующий день он отправился в поликлинику к зубному врачу, да и с «факелом» что-то нужно было сделать, уж очень он ярко светил. Насчет зуба врач решил просто: вырвал. «Факел» помазали неопределенного цвета вонючей жидкостью. Затем в комнате бытового обслуживания при вокзале отутюжил брюки, после чего удалось отыскать работенку: одной тетке за десять рублей выкопал траншею в тридцать метров под водопроводную трубу. Боже мой, что это была за работа! Ведь если разобраться, разве в этих местах нормальный грунт? Это не грунт, а хлюпающее под ногами месиво из мельчайшего песка, глины и воды. Ты только что выкопал приличную яму, но не успеешь выпрямить спину, как она каким-то образом снова наполнилась этой кашей, и, проклиная всех чертей, опять начинаешь ее очищать. Мартышкин труд!

А вечером он на вокзале встретился с Карасем: Познакомился Серый с Карасем когда-то в местах не столь отдаленных. Сидел Карась за казенное вино, которое умудрился продать. Шел он, видите ли, с друзьями. Остановились у магазина, как оказалось винного, и травят анекдоты. А у входа в магазин стоят три бочонка вина. Стоят друзья, стоят себе бочонки. Друг другу не мешают. Тут подходят какие-то мужики, по виду деревенские, спрашивают — не продаются ли эти бочонки. А почему бы и нет? И Карась, представив себя на минуточку в силу артистического дарования продавцом этого магазина, продал бочки.

Получив деньги, друзья, не дослушав анекдота, поспешно удалились. Настоящий продавец едва догнал свои бочки и удивленных покупателей. Вино укатить они не успели, а Карася закатали на три года.

Освободившись, он приехал в этот город и женился. Теперь у него уже был сынишка трех лет — великий часовщик. Все часы в доме «отремонтировал» так, что Карасю пришлось обзаводиться петухом, чтобы по утрам не просыпать на работу.

Когда Карась с Серым подходили к заведению Барабана, Серый заметил долговязого человека, чесавшего спину об угол «бара», из которого он, по всей вероятности, только что вышел. Человек показался ему знакомым — большого роста, в помятой одежде.

— Это Рыжий, — сказал о нем Карась, — удар у него страшный, а левый... почти смертельный.

Да, разумеется, это был вчерашний знакомый Серого, проверявший в парке его документы. Карась продолжал говорить о Рыжем, что бог отвалил ему здоровья чрезмерно, что переломать руку ближнему для него пустяковое дело, а если он кому-нибудь двинет по жевательной аппаратуре, ни один стоматолог ничего не соберет...

Они вошли в «бар» и уселись за свободным столиком в углу, к которому тут же подсел какой-то знакомый Карася.

— Женька,— представился он Серому.

Это был внешне эффектный малый лет под сорок, длинный, тощий, с тонким лицом, нос с горбинкой и под ним черные усики; его большой рот блестел золотыми зубами. Одет он был как министр иностранных дел: модельные ботинки на кожаном ходу, дорогая рубашка из белой непонятной ткани, костюм с иголочки, «селедка»... А черные глаза Жени украшали длинные, как у девушки, ресницы. За счет этих ресниц он, оказывается, всю жизнь и существовал, потому что был авантюристом именно по женской линии. Прозвище у него было — «Жених».

В былое время работал он по нехитрому методу: он — жених, то есть «влюбляется», становится женихом. Войдя в доверие, исчезает затем с деньгами невесты, чтобы начать женихаться где-нибудь в другом месте.

Немного погодя к ним подошел и Рыжий. Он занял последний свободный стул и с профессиональным интересом стал рассматривать «фонарь» Серого, но свою работу, очевидно, не признал.

Заказали выпивку, закуску и торжественно принялись за дело. Первый тост провозгласили «за свободу». О, как она прекрасна, свобода! Выпили с чувством, закусили и стали вспоминать «золотое время», когда еще не существовало бригадмильцев и народных дружин, когда жилось проще и вольготнее и можно было жить без прописки где угодно! Теперь же, не успел Рыжий найти «крышу» у Антошки — бывшего спекулянта и ростовщика, как тот ему предложил немедленно явиться в милицию и договориться насчет прописки. При этом Антошка внушительно заявил, что сам капитально уважает законы, что ничего «такого» он больше не принимает (а раньше хоть трактор умел продать, только пригони), что завел он поросят и огород.

Рыжий и Серый

После первой бутылки Евгений показал широкую натуру — заказал другую, затем сообщил, что женился. Всем стало смешно. Видя, что ему не верят, Евгений не на шутку обиделся и полез в карман за паспортом.

— Штамп есть?

Штамп был. Все удивились, Женька объяснил, что уже год страдает, потому что утомительно, да еще и баба ревнивая попалась. Но другого выбора у него не было — уж очень не хотелось ему работать, да и надоело, оказывается, ему обманывать несчастных женщин.

За малым исключением, все присутствующие не сомневались, что не обманывает лишь тот, кто всех глупее. Поэтому Евгений с легкостью доказал, что, невзирая на все, живет он неплохо: жена его работает дамским парикмахером, прически разные делает с «левым» лаком и прочей ерундой, деньги зашибает. А что ревнивая... Какая баба не ревнивая? Порода у них такая.