Уловки любви - [15]

— Чушь! Кто бы говорил, — усмехнулся Плант. — Девочка ведь вам все рассказала. Я ей тоже сказал, что думаю.

— Да? — удивилась я.

— А что касается сестры Коллинз, она была… А вот и неприятность! Молчите. — Он натянул свою простыню до подбородка и закрыл глаза, а я понесла свой поднос к следующей тумбочке. Остин уже шарила по палате своим близоруким взглядом.

— Ах, вот вы где, сестра Коссар! Что вы делаете?

— Помогаю сестре Дрейк поднять мистера Планта, — спокойно ответила Джуди. — А затем мне нужно…

— Да, но ведь он уже в порядке? — не сдавалась та. — Поэтому идите и отполируйте пепельницы на столе старшей сестры. И ради всего святого, пошевеливайтесь, а то она появится раньше, чем вы закончите.

— Но, сестра, я их уже отполировала один раз!

— Возможно, и так. Но после этого их использовал мистер Сейл, — проворчала Остин. — Я не знаю, почему дежурным не запретят приносить сигареты с собой в палату, меня тошнит от этой грязной привычки. Не слишком-то хороший пример для пациентов. Вперед, сестра!

Но Коссар первым делом подкатила ко мне тележку с чистым постельным бельем, а затем с интересом воззрилась на потолок.

— Видите, как она себя ведет? — пробормотала Джуди. — Остин проигнорировала мое присутствие, но это не задело меня, несмотря на намеки мистера Планта.

Я уже забыла об этом инциденте, когда в ответ на громкое «Войдите», произнесенное старшей сестрой примерно час спустя, появилась в кабинете и закрыла за собой дверь.

Я стояла навытяжку, с руками, сложенными за спиной, как у прилежной ученицы, и ждала, когда начальница обратит на меня внимание. Я молча наблюдала, как она подписывает какие-то документы. Затем она подняла голову от бумаг, и я произнесла:

— Вы хотели видеть меня?

Она нетерпеливо захлопнула папку с документами и, слегка прищурив глаза за розовыми линзами, пыталась узнать вошедшего.

— А, сестра Дрейк. Да.

Она выловила бланк из глубокого ящика картотеки, на котором было написано: «Дрейк Л.П., III/67».

— Позволю себе предположить, что вы знаете, почему я послала за вами.

— Да. — У меня не было времени, чтобы продумать тактику защиты. На самом деле мои действия выглядели непростительной халатностью, с ее точки зрения. Но я хотя бы могла выгородить Джима Хикена.

— Это была полностью моя идея, — быстро проговорила я. — Мистер Хикен ничего не знал, поскольку я вызвалась отнести их пациенту.

Что еще я могла сказать? Бесполезно и доказывать, что иначе я не допустила бы такого грубого нарушения и не оставила секонал в ящичке ночных сестер.

— Видите ли, я рассчитывала, что дежурить будет сестра Браун, которая бы все поняла. Я не знала, что сестра Остин…

Я осеклась, уловив взгляд начальницы. У нее было одно из тех маленьких деревянных лиц, плоских и невыразительных, как будто вырезанных из камня, и похожих на навершие Сиокского тотемного столба. Начальница не пошевелилась, но ее морщины стали глубже, и я поняла: говорю что-то не то.

— Я не знаю, о чем вы лепечете, сестра, и это, вероятно, к лучшему. Может быть, вы позволите мне продолжить наш разговор? — Женщина забарабанила по крышке стола квадратными пальцами правой руки. — Вы закончили?

Лучшим ответом был тот, который я и произнесла:

— Да, мэм.

— Очень хорошо. А теперь, что вы думаете о выборе специализации на выпускном курсе? Вы уже приняли решение?

Я еще и не задумывалась над этим вопросом.

— Не уверена, мэм.

— Понятно. А ведь время идет, сестра. Скоро у вас не останется выбора, так что не упустите свой шанс. Итак, каковы же возможные вакансии? Инкубационное отделение для недоношенных детей, операционная или психиатрическое отделение. Или два месяца работы на диетической кухне, если вас это, конечно, интересует.

Кухня меня не интересовала. Я не могла вообразить себе ничего более скучного, чем два месяца в компании нашего диетолога, миссис Хоррабин, неуклюжей женщины с роданским акцентом и без капли воображения. Она так увлекалась едой, что сама приобрела комплекцию пудинга. С другой стороны, я понятия не имела, что предпочесть. Вопрос старшей сестры поставил меня в тупик, и я не успела как следует обдумать свой выбор, иначе я никогда не произнесла бы этих слов:

— Не могла бы я устроиться в психиатрическое отделение, мэм? — По крайней мере, там будет Мартин, утешала я себя, бросившись с головой в этот омут.

Брови начальницы поднялись почти до края шапочки. Она была удивлена.

— Психиатрическое отделение, сестра Дрейк? Не операционная?

— Нет, мэм.

— Понятно.

Не знаю, что ей было понятно, но, судя по выражению ее лица, мое решение не привело ее в восторг.

— Очень хорошо. Я посмотрю, сможем ли мы быстро найти вам там вакансию. Сестра Паркинсон вскоре должна покинуть отделение. Но я была абсолютно уверена в вашем желании приобрести больше хирургического опыта.

Я созерцала ее письменный стол, кипу бумаг под большим пресс-папье, отвратительную темно-бордовую промокашку и молчала. Один звук моего голоса мог, я чувствовала, вызвать вопросы. Например, о том, какой же сомнительный поступок я пыталась оправдать в начале нашей беседы.

Начальница быстро и небрежно написала что-то на карточке с моим именем и засунула ее обратно в открытый ящик.