Уловки любви - [14]

Глава 3

Восьмая палата показалась мне какой-то тревожной, не похожей на себя, когда я заступила на дежурство на следующее утро. Во-первых, Джуди Коссар, ночная сиделка-студентка, хлопотала в перевязочной и металась туда-сюда с затравленным видом. Это было на нее не похоже. Раньше Джуди была веселой девушкой: она по-приятельски приветствовала дневных дежурных и пересказывала парочку забавных случаев, произошедших ночью. Она не бежала, по обыкновению, за кофейником, чтобы мы могли глотнуть кипящей жидкости перед обходом. Во вторник все было иначе. Когда я взяла таз из нержавеющей стали, чтобы положить туда свой поднос, девушка собственнически посмотрела на него и заявила:

— Давайте скажите мне, что он грязный!

Таз сверкал.

— На нем нет ни пятнышка, — успокоила я ее. — Зачем ты такое говоришь?

— Эта женщина! — прошипела студентка. — Она заставила меня их полировать. Я вам говорю, она, должно быть, выжила из своего крохотного умишка!

Джуди, я уверена, не могла так ругать свою наставницу, Лену Браун. Лена была очень милой, разумной девушкой.

— Сестра Коллинз? — предположила я.

— Нет, не она. Эта ужасная Остин! Если бы я знала, что они пришлют…

— Ты хочешь сказать, что сестры Браун здесь нет?

— Вы что, не слышали? — удивилась Коссар. — Она свалилась с гриппом. Она подхватила вирус в столовой вчера утром.

Тогда я вспомнила неважный вид Лены, когда та стояла перед сестрой Каттер, сдавая ей вечерний рапорт. В тот момент я решила, что ее бледность — результат тяжелой работы: сестра готовила операционную в дополнение к обычной работе. Да, она выглядела нездоровой, если хорошенько подумать.

— Но мне сестра Браун ничего не сказала.

— Нет, она бы не стала. Она не из тех девушек, которые постоянно жалуются, — отозвалась Джуди. — Теперь они прислали сестру Остин принять дела. Честно говоря, она меня в порошок стерла. С ней ужасно работать. Точнее, на нее.

Я могла только посочувствовать. Остин славилась, с одной стороны, неистребимой расхлябанностью, а с другой — эксплуататорскими замашками, а это достаточно гадкая смесь в старшей ночной сестре. Она была так неорганизованна, что ради компенсации могла заниматься сразу шестью делами и ожидала, что все остальные будут вести себя так же.

— Бедная старушка Коссар, — сочувственно произнесла я. — Бьюсь об заклад, ты точно не сидела без дела всю ночь.

— Вы шутите! Я носилась без остановки до этой самой минуты! — воскликнула Джуди возмущенно. — Каждый раз, когда мне удается сделать что-то наполовину, она поручает мне новую работу и покрикивает: «Поторопитесь, сестра! А то мы никогда ничего не успеем!» И бог ее знает, чем занималась она сама. Остин только сейчас ушла писать рапорт. А насчет полировки тазиков… Я возразила ей, что люди покупают вещи из нержавейки как раз для того, чтобы их не полировать, но эта женщина обвинила меня в праздности и заявила, что не понимает, куда катятся в наши дни медсестры.

Это было забавно.

— В наши дни? А в какие еще дни она жила?

— О, она говорит так, как будто ей лет пятьдесят.

— Ей двадцать два, — рассмеялась я. — А может быть, и того меньше. В любом случае не позволяй ей расстраивать себя. Ты должна уметь управляться с возбудимыми людьми. Ты ведь умеешь утихомиривать нервных пациентов, так что наверняка справишься и с нервными коллегами. Рассматривай ее как больного, только и всего.

— Да простит меня Господь, но на больничной койке она была бы в десять раз невыносимее. Похоже, сегодня не будет кофе. Если я только высуну нос за дверь, Остин заставит меня полировать огнетушители или делать какую-нибудь другую глупость. Она не позволит, чтобы в мои ленивые руки вселился дьявол.

— В таком случае пойдем вместе: поможешь мне перевернуть мистера Планта, — предложила я. — Он ужасно плох. А эта женщина не сможет тебя запрячь, пока ты делаешь что-то другое, даже если выполняешь обязанности дневных сестер.

— Она на это не клюнет, — засомневалась Джуди. — Ну хорошо, я принесу белье из прачечной.

Вместе мы вымыли и вычистили мистера Планта, приподняли его в кровати и устроили поудобнее. Он был шестидесятилетним водителем с переломом бедра. Грузовик врезался в его такси, как нож в консервную банку, и водитель оказался заблокирован в груде искореженного металла на несколько часов. Он был абсолютно белым, по словам врачей скорой помощи, когда пожарные смогли вырезать хоть кусок металла, чтобы доктор смог сделать ему укол.

Он усмехнулся мне и поднял глаза на Коссар, пока мы приводили его в порядок.

— Улыбнись, деточка, — сказал он ей. — Тебе ведь спать с ней не придется, правда? — Затем он повернулся ко мне: — Эта сестра Остин следила за ней всю ночь. Она напоминает мне старуху жену. Никогда не может остановиться.

Я положила сохнуть его повязку и наклонилась положить мыло обратно в ящичек. Выпрямившись, я произнесла:

— Ну… Она хорошая сестра.

Естественно, что мы по секрету жалуемся друг дружке, но мы должны защищать персонал и выглядеть лояльными перед пациентами, или больные перестанут доверять нам. Этому правилу нас научили еще на первом курсе, и оно работало.

— Она очень добрая, — добавила я для большей уверенности. В конце концов, у меня не было никаких доказательств обратного.