Улица Вокзальная, 120 - [46]

– Ну и ну! – рассмеялся я.-До чего же не терпится ему узнать о результатах командировки. Ничего, подождет. А сейчас мне надо поспать. Самое разумное, что вы можете сделать, так это последовать моему примеру. Завтра вам понадобится ясная голова.

Наутро, пробудившись от безмятежного сна, в то самое время, как мой агент двигался по направлению к вокзалу Париж – Лион – Марсель, я пошел в Национальную библиотеку порыться в пожелтевшей периодике, в частности в подшивках превосходного журнала «Преступность и полиция», содержащего многочисленные сведения о всякого рода преступниках.

Возвратившись домой, я столкнулся у подъезда с Луи Ребулем, настроение которого резко отличалось от моего.

– Я вычислил вашего типа,– смущенно проговорил он,– но в метро он меня наколол. Виноват… Право слово, патрон, я ни на что больше не гожусь. Ведь мне ампутировали руку, а не голову… Я должен был…

Я попросил его выражаться яснее. Он поведал мне историю о мелочи и о билете стоимостью в десять франков, которые задержали его у кассы. Между тем это время оказалось потерянным не для всех: когда он выбежал, наконец, на перрон, поезд с нашим клиентом уже ушел.

– Идиот, идиот,– твердил он,– мне следовало запастись билетной книжечкой. Пятилетний ребенок и тот бы догадался…

– Не убивайтесь,– утешал я, скребя пятерней свою макушку.– Разумеется, это не повод, чтобы плясать от радости, но и… Слушайте внимательно и не пытайтесь меня надуть… Ведь я не питаюсь непрожаренными калеками. Этот человек оторвался от вас, потому что почувствовал слежку, или же все произошло в результате неблагоприятного стечения обстоятельств?

– Он ничего не заподозрил, патрон. Не потому, что я был так уж ловок, а потому, что он просто не ждал с этой стороны никаких неприятностей. Слежка высшей пробы. И если бы не эта идиотка кассирша и не моя…

– Ладно. Вы не зря утруждались. Судя по вашим словам, не все еще потеряно. Не исключено, что он сам почтит меня визитом.

Ребуль возобновил ламентации. Я еще раз попросил его не изводиться и отослал домой. Он удалился совершенно раздавленный. Дома я взялся за телефон. После нескольких неудачных попыток дозвонился наконец Фару. Но не успел даже сообщить ему, что не понапрасну потратил время.

– Никуда не отлучайтесь,– прокричал он.– Лечу к вам.

– А как же неотложная работа? Что-то вы чересчур разволновались.

Но он не расслышал моей реплики, так как был уже, наверное, на улице. Набивая трубку, я улыбался. Если уж сам невозмутимый Фару так разошелся…

Моя трубка погасла в тот самый момент, как над дверью зазвенел звонок. Для инспектора вроде бы рановато. Разумеется, это был не он. Я открыл дверь Марку Кове.

– Свой первый визит в этом городе я наношу гениальному Нестору Бюрма,– произнес он, входя и бросаясь к электрообогревателю.– Мерзкий холод, мерзкий снег, мерзкая погода! Ничего не скажешь, удачное время выбрала «Крепю» для возвращения в Париж.

– Значит, вы опять будете выходить в столице?

– Да. Несколько месяцев это носилось в воздухе, но теперь вопрос решен. Мерзкая зима!

– Вы правы,– согласился я.– Но в Лионе сейчас не намного лучше. Что нового?

Он поморщился, опускаясь на стул.

– Идиотская история, способная поспорить с лучшими марсельскими образцами. Ох уж эта лионская полиция… Известно ли вам, что, непреклонная, как никакая другая, она вызывает в один из своих комиссариатов труп? Труп нашего приятеля Карэ-Жалома, никак не меньше…

– Не может быть! Расскажите-ка поподробнее эту историю… тем более что вам самому не терпится ею поделиться.

– Позавчера достопочтенного комиссара Бернье проинформировали о том, что полицейский агент доставил на дом опочившему убийце повестку, вызывающую означенного убийцу в районный комиссариат. Что же еще натворил этот каналья, чтобы навлечь на свою голову гнев Закона? Ничего… Или, вернее, нечто… Он зашел в своей злостной криминальности так далеко, что совершил преступление post mortem[20]. В повестке говорилось о нарушении правил затемнения, в котором оказался повинен наш утопленничек в ночь с 15-го на 16-е, то есть в ночь покушения на мою жизнь и последовавшего за ним справедливого возмездия. Но ведь в два часа, то есть в то время, когда, по утверждению полицейского патрульной службы, им был замечен яркий (sic) свет в окнах квартиры Карэ, где он пребывал, этот Карэ? В Роне, не правда ли?

– В течение что-то около полутора часов.

– Это как раз то, что Бернье сказал полицейскому. И вот теперь сей славный муж, возраст которого приближается к пенсионному, утратил абсолютную уверенность в том, что не ошибся, указав час, этаж, не говоря уже о квартире…

– Весьма интересно. Если он перепутал время, значит, заметил тот свет, который, находясь там, включили мы… В таком случае мы дешево отделались…

– А если он не перепутал время? – многозначительно спросил Кове.

Я расхохотался.

– Вы уже достаточно взрослый, чтобы самостоятельно извлекать напрашивающиеся из этого выводы, не так ли? Я допускал, что в промежутке между прыжком этого типа в воду и нашим к нему визитом у него кто-то побывал. Теперь вы представили мне доказательства. За что я вас и благодарю.