Укрощение повседневности: нормы и практики Нового времени - [67]

. В то же время такой способ смотреть на фотографии встраивается в многовековую традицию изобличения женской «лживости», к типичным проявлениям которой относят моду и косметические практики[286]. Так, двойственный статус фотографии, ассоциируемой с «парадной» самопрезентацией по особому случаю, но в то же время с документацией обыденной жизни в ее порой неприглядных проявлениях, интегрируется в механизмы гендерного регулирования, обусловливая парадоксальное положение женских образов в современной визуальной культуре – одновременно сверхвидимых и невозможных.

Заключение

Стремление «подражать фотографии», о котором Уорхол писал применительно к моделям, в наши дни охватывает все большее число людей, по мере того как их жизнь медиатизируется и становится достоянием общественности в социальных сетях. Фотографии воспринимаются как образец, на который следует равняться в повседневной жизни, и, конечно, служат основой для множества новых фотографий. Руководства по позированию выступают важным посредником в этом круговороте образов, называя техники тела, используемые на «удачных» снимках, и объясняя принцип их действия – тем самым повышая визуальную грамотность и пластическую осознанность читателей. В то же время эти сугубо практические инструкции играют важную роль в конструировании социальных миров, проговаривая разделяемые ценности и закрепляя представления о норме. Обещая пользовательницам новые возможности для самовыражения в рамках «звездного» сценария, эти тексты участвуют в воспроизводстве социального неравенства, в стигматизации и исключении уязвимых групп.

Особенно примечательна репрезентация гендера в руководствах по позированию: с одной стороны, мужественность и женственность предстают визуальными конструктами, зависящими от позы и ракурса, – то есть обнаруживают свою перформативную природу. С другой стороны, на мгновение выказав пластичность, позволяющую придать ему любую желаемую форму, присвоить любое значение, тело застывает в «до» и «после», «неправильном» и «правильном» состоянии, изолируя которые, фотография фиксирует и связанные с ними нормативные предписания. Принципы позирования могут объясняться исходя из оптических свойств фотообъектива или «универсальных» законов композиции, однако сравнение советов для мужчин и женщин позволяет увидеть, как подобные внешние обстоятельства по-разному взаимодействуют с телом в зависимости от приписываемого ему гендера – который, таким образом, определяет даже «технические» условия видимости.

Сама по себе ситуация представленности взгляду органична в первую очередь для женского тела. В отличие от закамуфлированной костюмом и реквизитом мужской фигуры, тело женщины на фотографии предстает сексуализированной фикцией самого себя, являя наблюдателю все свои достоинства. Здесь необходимо отметить два аспекта: во-первых, явленность, демонстративность, подчеркнутую доступность для разглядывания и оценивания. С другой стороны, речь неизменно идет о достоинствах, о воплощении идеала, что требует пластической работы, направленной на сокрытие предполагаемых недостатков, а фактически – на устранение тела как такового, его сведение к полуабстрактным «изгибам».

Эта воображаемая геометрия женственности подобна «невозможным фигурам» в том, что она возникает лишь на поверхности плоского изображения, не имея полноценного трехмерного эквивалента. Однако если «невозможные фигуры» становятся объектом изучения математиков и психологов, источником вдохновения для художников и в целом имеют достаточно высокий культурный статус как элегантная игра (мужского) ума, то оптические эффекты позирования часто описываются как дешевый трюк, едва ли способный вызвать серьезный теоретический интерес. Их обесценивание очевидным образом связано с тем, что позирование рассматривается как женская практика и характеризуется через традиционно феминизированные категории (от которых весьма показательно пытаются дистанцироваться авторы многих руководств): это укорененное в повседневности, телесное, прикладное знание.

Мишель де Серто последовательно проанализировал, как подобные, зачастую невербализуемые, умения и техники «колонизируются» печатной, специализированной культурой и «чистым» академическим знанием, оказываясь в самом низу социокультурных иерархий. В противовес этим многовековым тенденциям эксплуатации и маргинализации того, что он называет «искусством делания», де Серто предлагает «считать [его] непрерывной творческой деятельностью вкуса, осуществляющейся в практическом опыте»[287]. Представляется продуктивным рассматривать техники позирования в этом ключе, хотя природа и основания движущего ими вкуса, безусловно, требуют критического вопрошания.

III. Кодификация (письменного) поведения

МОДНЫЙ ОБРАЗ ЖИЗНИ И ЭПИСТОЛЯРНАЯ КУЛЬТУРА ВО ФРАНЦУЗСКИХ ПИСЬМОВНИКАХ XVII ВЕКА

Анна Стогова

Конец XVI и XVII столетие во французской и в целом в европейской культуре известны кардинальными изменениями норм и практик социального взаимодействия, связанными с целым комплексом различных культурных и социальных трансформаций. Расцвет придворной культуры, появление салонов и «культуры разговора», складывание первых политических партий, формирование новых общедоступных пространств общения, таких как парки или кофейни, – все это становится культурно значимой частью повседневного опыта общения для определенных социальных групп, о чем свидетельствуют попытки описать, нормировать и регламентировать новые практики. Одним из наиболее ярких примеров такого рода изменений является эпистолярное общение, которое превращается в повседневную форму коммуникации, привлекавшую большое внимание современников. Тому, что письмо постепенно становилось частью повседневного опыта значительного числа частных лиц, изначально способствовали различные факторы, связанные как с потребностями в налаживании коммуникации, так и с возможностями для ее поддержания. Исследователи называют среди них развитие светского образования и моду на эпистолярное общение, которую задают гуманисты, складывание придворной культуры, усиление социальной мобильности, наконец, формирование публичной почтовой службы, позволявшей без особых затрат поддерживать регулярную переписку