Укрощение повседневности: нормы и практики Нового времени - [64]

«Руководство „как быть фальшивкой“ для чайников»: оптические иллюзии и исчезновение тела

Ключевой способ «скрыться из виду», находясь под прицелом фотообъектива, связан с ракурсом. Все без исключения руководства по позированию советуют моделям фотографироваться вполоборота. Эта рекомендация имеет двоякий смысл. Во-первых, речь идет о демонстрации тела на фотографии как пространственного объекта, имеющего объем, о его превращении в «скульптуру», предполагающую различные ракурсы осмотра: «Ведь когда вы стоите прямо к камере, то тело теряет красивые изгибы и смотрится плоским. Полуоборот же показывает вас сразу и в профиль, и в анфас, тем самым подчеркивая женственность фигуры»[270]. Однако этот способ подчеркивания объемов в то же время служит средством их скрадывания: развернув тело от камеры, можно зрительно сделать силуэт тоньше, отчего женщина будет казаться стройнее.

Сходный прием связан с регулированием точки съемки по высоте: «Как вы думаете, почему 99% селфи снято сверху? Для большинства людей это ракурс, который очень стройнит»[271]. В обоих случаях эффект стройности достигается за счет расположения тела под углом к камере, так что различные его зоны оказываются на разном расстоянии от объектива, и перспективное искажение усиливает контраст между ними, уменьшая все то, что составляет «задний план» фигуры. Понятие планов репрезентации мы используем здесь, с одной стороны, применительно к организации изображения, передающего объем через набор удаляющихся от зрителя плоскостей. С другой стороны, продуктивным представляется предложенное Ирвингом Гофманом различение зоны переднего плана, где непосредственно разыгрывается исполнение роли, и заднего плана, где осуществляется подготовка самопрезентации и куда выводятся все те ее аспекты, которые должны быть скрыты от посторонних глаз. На фотопортретах эти значения совмещаются: те части тела, в демонстрации которых наименее заинтересована модель, отодвигаются от объектива и «прячутся» в глубине кадра, камуфлируемые оптическим искажением.

Что же оказывается на первом плане? «Вы захотите разместить ближе к камере то, что нравится самой женщине. Скорее всего, это ее глаза или лицо, поэтому простой совет, как сделать на них акцент, – попросить вашу модель податься вперед, чтобы ее лицо оказалось ближе к вам, чем тело»[272]. Противопоставление лица и тела, верха и низа имплицитно прослеживается во многих руководствах по позированию, по-видимому, непроизвольно воспроизводящих старинную иерархию частей тела, в которой голова, ассоциирующаяся с рациональным началом, занимает привилегированное положение и противопоставляется вульгарно-чувственному телесному низу. Подобным же образом членится лицо, верхняя часть которого связывается с интеллектуальным началом (лоб), душой (глаза) и характером человека (нос), тогда как нижняя (рот, иногда также подбородок, особенно если на нем имеется ямочка) выдает слабости и пороки, такие как сладострастие или склонность к чревоугодию. Прямые физиогномические интерпретации черт внешности в современной культуре являются скорее маргинальным явлением[273], однако очевидное предпочтение, отдаваемое одним частям тела перед другими в руководствах по позированию, недвусмысленно указывает на живучесть неписаных иерархий.

Ольга Вайнштейн проанализировала «репрессию телесного низа» в советской и постсоветской российской культуре на примере исключительной популярности черных юбок: «Разделяя силуэт пополам, черная юбка направляет взгляд зрителя на верхнюю часть фигуры, сама же она образует своего рода „слепое пятно“ в силуэте. Подобная политика взгляда – характерный симптом неполноты присутствия женского тела в культуре, постоянной игры вытеснения и замещения вокруг запретных зон»[274]. Советы экспертов по позированию обнаруживают сходную прагматику: отвлечение внимания от нижней части женского тела, видимость которой минимизируется в данном случае не с помощью цвета, а за счет расположения по отношению к объективу фотографа. Следует отметить, что такое отношение к телу не ограничивается постсоветским пространством, а являет собой, как и жанр руководств по позированию, поистине глобальный феномен. Как и в материале, изученном Вайнштейн, в рассматриваемых нами текстах культурная цензура направлена в первую очередь и в особенности на полное женское тело, однако критерии «полноты» оказываются размыты[275]: фактически речь идет об эффектах фотографии, «полнящих» любую фигуру, делая ее, по выражению одного блогера, «похожей на бочонок»[276]. Стремясь упредить подобные искажения, любая женщина должна освоить «правильные» позы и ракурсы, позволяющие «мгновенно сбросить десять фунтов».

Примечательно, что, в отличие от советского контекста, подобное «изгнание» тела в современной российской и западной культуре, по-видимому, не связано с отрицанием сексуальности. Напротив, как мы видели выше, женские фотографии призваны создавать эффект «обнаженности», подчеркивая «чувственные изгибы» фигуры. В этой системе координат женское тело предстает уже не столько как сосуд греха, сколько как локус психологических проблем и комплексов, стратегии совладания с которыми, как ни парадоксально, чаще включают в себя вытеснение, чем принятие собственного тела. Именно в этом контексте обычно возникает противопоставление тела и лица: так, психологи, изучавшие влияние селфи на Я-образ молодых женщин в Великобритании, отмечают, что их фокус-группа «отдавала предпочтение снимкам лица перед фотографиями в полный рост из‐за более низкой уверенности в себе, связанной с собственным телом; это было отчасти вызвано сравнением с идеализированными образами знаменитостей и с телами других пользовательниц социальных сетей в своем круге общения»