Укрощение повседневности: нормы и практики Нового времени - [136]

Конечно, нельзя забывать о том, что Познер сам является сложным случаем идентичности[720]. Родившийся в Париже в семье еврея, эмигрировавшего из России, и француженки, выросший в США, живший в ГДР и в СССР, гражданин России, Франции и США, крещенный по католическому обряду, но считающий себя атеистом, он переносит особенности своей личности и в свои работы. В его фильмах чувствуется бóльшая благосклонность к любимым странам (США, Франции), чем к нелюбимым (Германия). Вместе с тем он подчеркивает, что хочет понять даже неблизкую ему Германию, отчасти потому, что его дочь вышла замуж за немца и живет в Берлине.

Авторское, личностное начало является важным аспектом фильмов Познера и, несомненно, влияет на репрезентацию инокультурной повседневности. Ведущий не боится высказывать свое мнение, даже отрицательное, по любому вопросу, будь то встреченный человек или кулинария. Причем не всегда понятно, сообщает ли он свое суждение принимающему его хозяину или только российскому зрителю. Так происходит в случае с солдатом, который охранял Берлинскую стену со стороны ГДР, которого Познер спрашивает: «Не стыдно ли вам?» – и негодует, получив отрицательный ответ. Так происходит в случае с итальянскими блюдами, которые автор с интересом готовит в радушно принимающих его семьях, а затем за кадром произносит, что «итальянской кухни нет». Так происходит в случае с посещением городов, о которых Познер нередко говорит: «Мне нравится здесь, но жить бы я здесь не хотел».

Иногда ведущий задает вопросы более длинные, чем ответы респондентов, больше говорит сам, чем слушает. Он также включает в фильм сорвавшиеся попытки интервьюирования, например поиски в Германии неонацистов. Кроме того, на экране часто появляются эмоции Познера: вот он ностальгирует по детству на ступенях своего бывшего американского дома, вот не в силах сдержать эмоции в Освенциме. Важным компонентом фильмов являются диалоги ведущих друг с другом, в том числе в оборудованном камерами автомобиле, обсуждение увиденного и услышанного в серии. Эти разговоры и авторские размышления, как правило, служат в частях фильмов вступлениями и заключениями. Время от времени попадают в кадр и будни съемочной группы (например, отдых в мотеле в «Одноэтажной Америке»).

Очевидно, что все перечисленные особенности проекта нацелены на обнажение журналистской «кухни», процесса съемок (фактически – еще одного уровня повседневности), создают ощущение непосредственности, личностной окрашенности медиаповествования, сближают зрителя с ведущими, а затем и с предметом изображения. И это тоже вариант «укрощения» повседневности – показать, как автор не просто делает заметки об инокультурной среде, но пытается сопереживать ей, вжиться в нее, проникнуть в нее. О стремлении к более глубокому погружению в чужую повседневность свидетельствуют и сроки съемок: например, 16 серий «Одноэтажной Америки» появились на основе 60-дневного путешествия.

В этом контексте возникают вопросы: о чьей идентичности/повседневности в конце концов идет речь, чьими глазами мы ее наблюдаем, на кого направлено повествование?

Прежде всего о себе и своей жизни рассказывают непосредственно сами представители национальных/этнических культур. Интервью, которое Познер называет своим любимым жанром журналистики, является важнейшим компонентом фильмов, вокруг которого строится все остальное повествование. Как уже говорилось, респондентами становились представители самых разных слоев: и интеллектуалы, и знаменитости, и бизнесмены, и простые таксисты, ковбои, полицейские и т. д.; часто в кадре присутствовал гид, проводник. У всех у них был шанс изложить свою собственную историю, рассказать о своем мировоззрении, своих каждо3дневных занятиях и проблемах, обрисовать свое видение особенностей национальной культуры изнутри.

Невозможно, правда, узнать, какой отснятый материал остался за кадром. Нельзя также не заметить, что у ведущего есть определенные предпочтения относительно его респондентов: он склонен разговаривать с возрастными, опытными собеседниками, способными к рефлексии, похожими на тех, кого он приглашает на свою программу «Познер». Диалог с такого рода личностями позволяет узнать их суждения не только о современности, но и об истории, к которой автор любит обращаться в поисках истоков существующего положения дел. Другими словами, природа телевидения не позволяет избежать форматирования исходных данных, все того же «укрощения» повседневности.

Несмотря на это, интервью, зафиксированные в проекте Познера, безусловно, являются важным источником для устной истории, в том числе истории повседневности. В совокупности собранные материалы содержат в себе так ценящиеся сейчас представления отдельных людей об эпохе Второй мировой войны, о послевоенных десятилетиях, о начале XXI века, наконец, о них самих как представителях этих периодов. Кроме того, в проекте фиксируется не только историко-культурная память, но и современная жизнь (в этом плане показательна серия о Новом Орлеане, снятая в 2006 году, почти через год после урагана «Катрина»).