Украинцы, которые были (XVI – начало XX века): документы, материалы, исследования - [208]

Самые поселение колонистов указывают на зажиточность своих обитателей. Все немецкие Беловежские колонии расположены почти по одному плану. Поселение колонистов-лютеран расположены параллельно р. Остру.

В краю, где недостаток леса весьма чувствителен, трудно ожидать хороших деревянных построек; однако села колонистов хорошо выстроены. Не только дома их поместительны и довольно красивы, хотя несколько однообразны, но амбары, хлуни, конюшни, изгороди, – все это из прекрасного соснового дерева. Видно много домиков с претензиею на щеголеватость, обнаруживающуюся в раскрашенных оконных рамах. Все почти дома имеют высокие крыши с поместительными чердаками, на которых частью ссыпается хлеб. Лес для своих построек поселенцы покупают сплавной из северных уездов губернии и для закупки его отправляются па пристань Устье. Жилища колонистов, как снаружи, так и внутри чрезвычайно сходны, все они расположены по одному плану и состоят из четырех комнат, по обе стороны проходных, сеней; по правую сторону обыкновенно чистые, жилые комнаты, но левую – кладовые и кухня или хозяйская. Во всех комнатах непременно устроен досчатый пол, а в чистых покоях всегда подоконники и двери выкрашены яркими, иногда пестрыми красками. В углу, возле двери из сеней, почти всегда шкаф с посудою, а в соответствующем ему углу, в котором у наших поселян и колонистов Великого и Малого Вердера стоят образа, у поселенцев лютеранского закона развешены разные лубочные картины, куски простых обоев и поставлен стол; скамьи устроены только в хозяйской, в жилой же комнате непременно стулья. Пищу колонисты употребляют больше растительную и молочную; мясная же пища бывает редко, преимущественно в летнее рабочее время, когда находящимся у них на заработках рабочим они дают ее в достаточном количестве.

Хозяйство колонистов отличается от окружающего малороссийского только улучшенным скотоводством, земледелие же не представляет особенных усовершенствований сравнительно с малороссийским. Вообще нужно сказать, что колонисты Борзенского уезда не имеют решительно никакого влияние на хозяйство окружных малороссийских сел.

Колонисты освобождены от рекрутской, постойной и подводной повинностей и только во время прохода войск должны давать им ночлеги и подводы.

7) Цыгане. По своей физиономии, нравам и образу жизни цыгане Черниговской губернии ничем не отличаются от цыган, живущих в других губерниях. Цыган и вообще очень мало в губернии; при всем старании поселить и обратить их к хлебопашеству, это не удается. С весны они выставляют в хатах окна, поднимают полы, греются у разложенного огня и, при первых теплых днях, вовсе исчезают из селение; к зиме же вновь возвращаются в свои опустелые хаты. Все они почти принадлежат к сословию государственных крестьян, хотя есть и временно-обязанные помещичьи крестьяне. Из них бывают иногда коновалы и кузнецы. Большая же часть из них приобретает себе пропитание нищенством, нередко обманом, воровством и барышничеством лошадьми».

С. 103–113.

«h) Южно-русские артели.

Косарские «круги» и артели[170].

Хождение на заработки сделалось обыденным явлением русской экономической жизни. Каждую весну русский рабочий, с котомкою за плечами, с неизменной косой, молотком и «бабкою» уходит обыкновенно по «чугунке», на пароходе, или же просто на «своих отцовских» за сотни верст от своей родины и здесь тяжелым трудом сколачивает те «трешники» и копейки, которые потом идут и на уплату податей и на поддержку его убогого хозяйства. Таким образом, на крайнем юге и прилегающих к нему местностях, вплоть почти до средины России, происходит почти постоянная мена «трешника» на рабочую силу. С каждым годом эта мена принимает все большие и большие размеры, и единичная сила косаря постепенно превращается в какую-то лавину. Очевидно, в русской жизни произошел какой-то разлад, и рабочая сила, вследствие, этого, стала искать себе приложение на стороне.

Трудно сказать, какие размеры, примет впоследствии или даже в недалеком будущем хождение «на косовицю», но уже при настоящих своих размерах оно представляет в некотором роде совершенно новое явление в русской экономической жизни. Не далее двадцати лет тому назад, отхожий косарский промысел не имел еще того размера и характера, какими он отличается в настоящее время. В нем принимали участие только некоторые южные местности, и косарями являлись «лишние рабочие руки» в хозяйстве, в семье. В настоящее время в косарском промысле принимают участие почти все южные местности и косарями являются не только «лишние рабочие руки», по и вообще рабочие руки, заставляемые силою необходимости менять свой невыгодный домашний труд на более выгодный – отхожий. Таким образом, главными и постоянными, причинами постепенно возрастающего хождение косарей на заработки оказываются недостача, и невыгодность работы на месте и сильно увеличивающиеся прорехи в крестьянском бюджете.

Благодаря отчасти такому своему характеру, а отчасти местным экономическим у особенностям южной России, каковы: значительный спрос на косарей со стороны мелких хозяев, обыкновение производить работы поденщиками и пр., отхожий косарский промысел не отличается такою определенностью и устойчивостью, какими отличаются некоторые другие промыслы, например, крымский соляной или промысел нижневолжских артелей. В то время, как и соляной и нижне-волжский промыслы представляются какими-то специальностями, заранее предполагающими известную организацию рабочей силы, – отхожий промысел косарей является одним брожением силы, не только не организованной и не специализирующейся, но даже и зачастую совершенно лишенной работы.