Украинцы, которые были (XVI – начало XX века): документы, материалы, исследования - [189]

Но сверх вышеприведенных элементов, входивших в состав гайдамачества, последнее получало еще значительный запас сил, приходивших к нему из-за границы речипосполитой. Польская Украина с восточной и южной стороны примыкала к русским областям, заселенным народом, тождественным во всех отношениях с ее собственным народонаселением.

В Малороссии, лежавшей на левой стороне Днепра, в округе, приписанном к Киеву на правой стороне этой реки и особенно в Запорожских степях, простиравшихся на юг от Тясьмина и Синюхи, гайдамачество находило сочувствие и деятельную поддержку. Жители этих областей руководились, конечно, другими побуждениями, чем недовольные закрепощением, волновавшиеся крестьяне югозападного края, и примыкавшие к последним разнородные элементы, чуявшие в гайдамачестве грабеж и поживу: свободные и обеспеченные в экономическом отношении, левобережные козаки, Киевские мещане, новослободские поселенцы и особенно Запорожцы принимают участие в гайдамачестве очевидно не из побуждений личного интереса; они сознают свою солидарность с народонаселением страны, в которой развивается гайдамачество, и примыкают к нему на основании убеждений общественных, народных и религиозных, выработанных историею страны и сохранившихся в виде унаследованного предания старой козацкой борьбы. Захват правобережной Украины Поляками, господство в ней шляхетского сословия, деятельное водворение унии – являются в глазах освободившихся жителей Малороссии и Запорожья историческою несправедливостью, отрицанием заветноной козацкой борьбы; противудействие Ляхам есть, по их мнению, естественная традиционная обязанность, которой они не могут не подчиниться и не примкнуть к той новой форме протеста, которая стала развиваться после падения козачества. С течением времени усиливается их участие в гайдамачестве и, и вместе с тем, само движение принимает характер все более и более народной борьбы, отстраняя на задний план элементы грабежа и разбоя. Существование такого отношения Запорожья и народонаселения Малороссии к гайдамачеству мы укажем подробнее при рассмотрении влияния Коша и Киевских монастырей на ход гайдамацкого движения. Теперь заметим только общие причины присутствия в гайдамацких отрядах свободных жителей Русской Украины и Запорожья.

Рассматривая их участие в движении, мы можем сразу заметить, что участие это далеко не равномерно. Жители левобережных полков и сотен, мещане Киевские и других малороссийских городов, не смотря на общее сочувствие к гайдамачеству сами отправляются редко в походы: они готовы дать у себя приют гайдамакам, снабдить их необходимым, снарядить, в поход, но лично они слишком заняты своими гражданскими в экономическими интересами для того, чтобы, оставив их, подвергаться опасностям рискованного предприятия; в розыскных делах о гайдамаках мы потому встречаем очень часто сведения о том, что отряды организовались в Малороссии и особенно в Киевской территории, или укрывались в этих областях, но весьма редко встречаем жителей Малороссийских полков и сотен в числе пойманных гайдамаков. Совершенно иначе относилась к движению Запорожцы: они никогда не признавали возможность окончательной уступки югозападного края Польше и считали своей обязанностью на деле протестовать против совершившегося факта; лишь только возвратились они из своего изгнания в Алешки и возобновили в 1734 г. Сечь в бывших своих угодьях – они немедленно приняли живое участие в возгоревшемся народном брожении. Год спустя, в 1735 г., мы встречаем уже первых Запорожцев в рядах гайдамаков.

За тем количество их все более и более усиливается и около 1780 года вое гайдамацкое движение сосредоточивается около Запорожцев. Последние не только постоянно встречаются в составе гайдамацких отрядов, но являются главными их руководителями: как люди более опытные в военном деле, особенно в партизанской войне, они обдумывают походы, указывают приемы, предводительствуют отрядами, и, наконец, устраивают в северной полосе своих степей: в гардах, пасеках, и зимовниках сборные пункты для беглых крестьян и постоянное место организации, и вербовки гайдамацких отрядов. Ни предписания Русских властей, ни энергические меры, предпринимавшиеся по временам Запорожскою старшиною, не могут остановить стремления Запорожцев в польскую Украину. Стремление это естественно возрастало, поддерживаемое как преданиями козацкой старины, хранителем которых было Запорожье, так и постоянным приливом новых братчиков, записывавшихся в курени. – Контингент, которым пополнялось Запорожье, состоял или из беглых крестьян волновавшейся Украины, или из охотников, приходивших из Малороссии, в надежде на военную деятельность, козацкую славу и участие в военных подвигах Запорожской общины. Таким образом Запорожье, пополняясь и, самыми энергическими и предприимчивыми лицами как польской, так и русской Украины, представляя собою самый чистый образец старого козацкого идеала, естественно должно было принять деятельное участие в попытках к осуществлению его на более обширной территории, не могло уклониться от борьбы с исконными противниками этого идеала. Не удивительно потому, что у Запорожцы появляются все чаще среди гайдамаков и, наконец, становятся необходимым, руководящим элементом гайдамачества. По мере их появления реже становятся чисто крестьянские вспышки и уступают далеко на второй план разбойнические предприятия: гайдамачество приобретает вид постоянной, организованной войны против шляхетства, и, не смотря па все принятые против пего меры, постоянно крепнет, усиливается и разрастается. Беглые крестьяне не составляют уже самостоятельных отрядов; они большею частью бегут прежде в Запорожье; записываются в курени и появляются в отрядах уже в качестве Запорожцев; потому в числе пойманных гайдамаков Запорожцы появляются все в большем и большем количестве».