Уинстэнли - [71]

Уинстэнли не думал, когда писал эти слова, о том, какой опасности он себя подвергает. Он не вспомнил, что Лилберн за такие выступления был брошен в Тауэр, что другие до сих пор томились за это в тюрьмах, что левеллеры были рассеяны. Он совершенно забыл об указе Государственного совета от 14 мая 1649 года: «Кто назовет нынешнее правительство тираническим, узурпаторским или незаконным, виновен в государственной измене». А за это полагалась смертная казнь или пожизненное изгнание. Он писал; «Вы, угнетатели, властители мира, вы, кто думает, что Бог благословил вас, потому что вы сидите на троне, с которого изгнали прежних тиранов! Помните ли вы об этом? Вас свергнут, свергнут, свергнут! Близок час ваш, как и для тех, кто нарушил обещание вместе с вами и ушел раньше; вы, кто именует себя спасителями народа и ищет мира для всей нации, и все же услаждает себя на несчастьях других, не слушая стенаний бедняков, — знайте, вас свергнут тоже! Ибо такое правительство, которое оберегает одну часть творения и разрушает другую, — не от Христа, а от Антихриста; правительство, которое дает дворянам свободу распоряжаться всей землей, а бедняков, простых людей, не допускает и к малой ее доле, управляя по тираническому закону порабощения своих братьев, такое правительство — от лживого, себялюбивого Антихриста».

И он не усматривал никакого противоречия в том, что только что призывал англичан подписать «Обязательство» — клятву верности властям республики. Он был уверен, что ни генералам, ни парламенту, ни Государственному совету его трактат не угрожает. Он не звал людей на открытую борьбу с мечом в руке, как это делали левеллеры. Он говорил о другом — о Христовом уравнении всех людей, о мече любви и истины, который не разделяет, а объединяет. Он хотел наставить правителей Англии на праведный путь, а тех, кто поклоняется князю тьмы, кто забывает свои обещания, договоры, клятвы, — всех этих любителей почести, денег, славы, закрывающих свои уши от стонов несчастных, — их ниспровергнет тот, кому одному дана власть карать или миловать. «Если вы вправду хотите найти истинное величие, — убеждал он, — идите к бедным и презираемым на земле, ибо там обитает Христос, и там вы узрите свет и любовь, сияющие в подлинном блеске, вздымающиеся, чтобы сплотить творение в единстве духа и мира; благословение господа — среди бедных, а жадные, глумливые нарушители договора, воры и убийцы, что собираются вместе под именем судей, уйдут с пустыми руками».

Пятая глава трактата была посвящена человеку — его душе, его исканиям. Душа создана чистой и доброй; не имелось в ней порока до тех пор, пока она не восхотела наслаждаться внешним миром и не поддалась духу алчности. Этот дух правит ею до сего дня. «И когда эти наслаждения властвуют, то вся сила тьмы царствует в человеке — злоба, гордыня, жадность, низкая подозрительность, лицемерие, нечистое вожделение плоти, обжорство, пьянство; этот человек потерял невинность и стал дьяволом; он раб собственных вожделений, он в оковах; ничем не наслаждается он в чистой радости. Ибо дозвольте ему иметь то, чего он желает, он все равно будет не удовлетворен, и недовольство будет обитать в каждом закоулке души его; он живет без бота в этом мире и кормится отбросами, как свинья; то есть его удовольствия ограничиваются всего лишь внешними предметами — богатством, почетом, наслаждениями и женщинами; это те отбросы, которыми он питается, которые умрут и сгниют; отнимите их у него, и он потеряет свое царство; и в этом обманном состоянии род человеческий и есть сам дьявол и сам себе приговор, о чем свидетельствует опыт».

Третье же состояние человека — это пробуждение Христа в душе, который приведет мир к царству справедливости и благоденствия. Но каким будет это царство, Уинстэнли пока не пишет.

Он снова возвращается к проклятию, которое осквернило человека. Нынешнее состояние Англии не давало забыть о себе; оно мучило и требовало все новых объяснений. Дьявол правил миром. Себялюбие и жадность сели на королевский трон. Сначала властители начали вмешиваться в дела совести и веры; затем епископы забрали в свои руки всю духовную власть. Вслед за тем различные церкви — пресвитерианская и индепендентская — стали диктовать народу свою волю. Мир разделялся все больше и больше, и разные группы верующих враждовали между собой. И внутри себя человек раздвоен, душа его — поле нескончаемой жестокой брани.

Он писал еще и так: в начале времен люди жили в единстве и простоте душевной, подобно одной семье. Старший брат, чье тело было сильнее, помогал младшему, слабейшему. Вся земля была общей для всех без исключения. Грехопадение началось тогда, когда в сердце родилось вожделение к радостям, плоти — богатству прежде всего. И не только к богатству. «Когда, например, красивая дорогая вещь лежит передо мной, — рассуждал он, — и жадность к ней одолевает меня, — это падение. Или когда красота женская прельщает меня и вожделение влечет меня неодолимо, заставляя гнаться за всем ее разнообразием, это тоже падение». Именно оно, вожделение, заставило более сильного захватить лучшую землю, и окружить ее для себя оградой, и назвать ее своею собственностью, дабы младший, слабейший брат не посягнул на плоды ее. А последний шаг к рабству свершился тогда, когда человек стал продавать и покупать огороженную землю. Так Каин убил Авеля, так человек нарушил Моисеев закон и скатился к рабству и нищете, к убийству и грабежу. Поэтому спасение только в отказе от внешних радостей плоти. Откройте в себе дух истины, жизни и мира, звал он, и вы узнаете счастье.