Уголовник - [4]
– Ты меня всем нагрузишь сразу или по очереди?
– По очереди, конечно, сразу ты можешь лопнуть просто!
Я замолчала.
– Что молчишь?
– Представляю, как ты мне пихаешь в жопу какой-нибудь паяльник. И обораться можно в закрытой квартире.
– С паяльником здорово, но это раньше было, долги вышибали, и еще утюг на пузо, ты попутала. Сейчас принято договариваться. Если не договорились, тогда уже дыру в башке. Но с женщинами так западло. С вами другие методы работают.
– Слушай, а вот мне интересно, почему ты меня не трахнул, когда я стояла голая? Даже не попытался. Ничего же не мешало. Любой мужик на твоем месте полез бы.
– Интересно ей, – передразнил Коля. – Я не любой. Трахну, не сомневайся. Ты еще не готова.
– Не готова к чему?
– Я люблю обученную и подготовленную женскую попку.
– Подготовленная – понятно, а что такое – обученная? Курсы какие или учебники нужны?
– Курсы можем устроить краткосрочные. Так сказать тренинг. Записывайся.
– Одноразовые?
– Одноразовые, или многоразовые, всё зависит от успехов в учёбе.
– А если она тупая окажется?
– Тупость и глупость будем лечить через зад.
– Прогрессивный метод! Я замечала, что после анального секса наступает некоторое просветление в мозгах, но не могла сформулировать методологию и проследить причинно-следственную связь. – Именно. После просветления что-нибудь в голову путное придет.
– После просветления наступает затемнение. Это диалектика. А лицензия у тебя имеется? – Сорри, видно болел гонореей, пропустил урок, надо перечитать раздел про диалектику. – Резко ответил Коля. – А документы не проблема в век технологий. Печатное дело прогрессирует. Когда приступим к занятиям?
– Конкретно… – Лучше быть конкретным. «Борщ должен быть борщом, а х*й х*ем», – Данилыч, мой учитель труда.
– Показывал на уроке и то и другое?
– Ага, я ему в бане, когда он печку кочегарил, сидя на корточках, на яйцо наступил деревянным тапком, народ офигел, когда увидел, как мы вокруг бани бегали голые, я от него он за мной, в одной руке яйца, в другой кочерга, давно это было…, – Коля засмеялся.
– Догнал он тебя? Или победила молодость?
– Нет, он держался. Ладно. Будешь хорошо себя вести, паяльник покупать не буду.
– Хорошо это как?
– Как примерная ученица, ты же на курсы записалась. Можно тебе еще школьную форму одеть, вообще улет будет, тем более сложение позволяет.
– В форму наверно уже не влезу.
– Значит, будешь голой. Посмотрю, может, что и нацеплю на ноги или на шею.
– Веревку что ли?
– Да ладно тебе, не средневековье же.
Коля встал подогреть чайник. У него были узкие бедра и немного сутулая спина.
Я закусила орех в шоколаде голым орехом и спросила:
– Все же хотелось бы листануть методичку перед обучением. Что там в учебном плане?
– Узнаешь. Занятия начинаем или как? – Не оборачиваясь, ответил он.
– Ты спешишь? Или тебе просто трахаться охота?
Он вернулся к столу, и проговорил, глядя мне в глаза:
– Самая лучшая охота, когда тебе и мне охота. Вот это охота! Оставайся сегодня у меня. Отмазывайся, как хочешь, скучно не будет. Я серьёзно, наври что-нибудь, что угодно, от срочной командировки до подруги, у которой муж носится в приступе ревности с пистолетом. Менты, суды, авария. Ты клёвая, а рассказывать не интересно, ты должна доказывать только делами.
– Я должна доказывать?!?
– Конечно, ты, – ухмыльнулся Коля. – Баб много, а я один. Научу быстро. Начинаешь говорить, сразу в рот, молчишь, сразу в зад. Смена направлений мой метод.
– Из зада в рот – это неправильно.
– Откуда у тебя такие ханжеские понятия? Во рту больше микробов, чем в попке!
– У тебя большой член?
– Есть фаллоимитаторы и побольше. 18 сантиметров, наверное. Не думаю, что не влезет. Будет больно, разработаем.
– Я тебя боюсь, – Честно призналась я.
– Почему боишься? Разве это страшно для тебя? Опытная же баба. Хотя, ученица должна учителя бояться и уважать.
– Ты не вписываешься в общепринятые рамки. Этим пугаешь, но и притягиваешь этим же…
– Пугаю и притягиваю? – Коля поднял одну бровь, – это уже из серии садо-мазо.
– Твоя тема?
– Вряд ли, у меня другие темы. Но в сексе я буду доминировать, а ты слушаться. Сможешь быть послушной?
– Насколько?
– На грани возможного.
– Не знаю…
– Я знаю. Ты меня уже боишься, хотя всего лишь разделась. Значит, сможешь.
– Не уверена.
– Короче так! Ты на курсы записалась? А что за сомнения? Тебя исключить что ли? Занятия нельзя пропускать! Первое занятие – сосание члена в гланды, фистинг от четырех пальцев до руки по локоть! И заметь, не только вагинальный! Принудительный оргазм, римминг, плюс факультативные занятия для нерадивых! – Строго перечислил Коля и заржал.
– Что такое римминг? Опять в жопу?
– Риминг это тебя в жопу, а ты лижешь мою жопу.
– На это я пойтить не могу! – Запротестовала я.
– Думаешь, не изогнешься так? Будешь тренироваться.
– Я еще и не так изогнусь, просто не люблю. Я не делаю того, что не люблю.
Коля остановил на мне взгляд, обращенный «в себя».
– А мне в жизни часто приходилось делать то, что я не любил…, – произнес он.
– Мне тоже. Но надо стараться не делать, а то противно потом, правда?
– Правда, – серьезно согласился Коля, – но обстоятельства бывают сильнее нас.
«Бампер огромного черного внедорожника запрыгал у моего бока. Левого. Визг тормозов пронзил насквозь и пришил к асфальту. Прожитая жизнь сплющилась до доходчивости комикса, где последней картинкой – смазанные лица прохожих, слетевшая на дорогу сумка, белые пузыри из головы водителя с текстом: „куда ж ты еб…!!!“ и почему-то дворняга с задранной задней ногой. Визг тормозов остановил ее в намерении почесать бок. Тоже левый…».
«Из-за угла немого дома траурной тумбой «выхромала» старушка в черном. Заваливаться вправо при каждом шаге мешала ей палка с резиновым копытом. Ширх-ширх-ТУК! Ширх-ширх-ТУК! – Двигалась старушка в ритме хромого вальса. Я обрадовалась. Старушка не может уйти далеко от места проживания, поэтому точно местная, и, стало быть, знает каждый тупик!..».
«Две лысых тефтельки в оспинках риса сиротливо жались друг к другу. Это были, наверное, два брата. Туманным осенним утром они выдвинулись по грибы, но младший, слегка приплюснутый, шумно загребал ногой, и их услышал повар, бродящий неподалеку в поисках отдохновения. Или нет, это пара влюбленных, у которых таки получилось умереть в один день. В погожий октябрьский денек, когда бордовым от желаний листьям хочется унестись подальше, а двум влюбленным тефтелькам слиться в одну большую тефтелину и замереть от счастья…».
«От него остался запах роскоши и сквозная дыра в душе. И еще убийственный контраст между его внешним обликом и тем, что выражал его взгляд. Высокий, голубоглазый, коротко-стриженый, воплощение успеха во всем, на первую встречу он приехал во внедорожнике, на вторую в кабриолете. Холеный вид, безупречность в одежде, в юморе, в сексе и… мертвые глаза. В них та же выжженная пустыня, что и на фото, которое он прислал перед встречей. Солнце и пески до горизонта. Он на мотоцикле, улыбается в камеру одним лицом. Глаза, словно не его и не отсюда, заперты в тесной пустоте…».
«Начальница была бывшая, а чай настоящий – с мятой, малиной и смородиновым листом. Марина обожала «гонять чаи». Об этом знали все, и несли ей коробки и банки с чаем, которых за трудовую жизнь накопилось на целый шкаф…».
«Я вышла из конторы и, посмотрев на небо, остановилась под козырьком крыльца. Дождь… Мелкий, противный, нудный, промозглый, пакостный, мелочный, отвратительный, завистливый, подлый, двуличный, козел…. Эпитеты перестали иметь хоть какое-то отношение к дождю. Самому обычному осеннему дождю… Раскрыв зонт, я шагнула в хлюпающую асфальтовую реку…».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Главный герой — начинающий писатель, угодив в аспирантуру, окунается в сатирически-абсурдную атмосферу современной университетской лаборатории. Роман поднимает актуальную тему имитации науки, обнажает неприглядную правду о жизни молодых ученых и крушении их высоких стремлений. Они вынуждены либо приспосабливаться, либо бороться с тоталитарной системой, меняющей на ходу правила игры. Их мятеж заведомо обречен. Однако эта битва — лишь тень вечного Армагеддона, в котором добро не может не победить.
Знаете ли вы, как звучат мелодии бакинского двора? А где находится край света? Верите ли в Деда Мороза? Не пытались ли войти дважды в одну реку? Ну, признайтесь же: писали письма кумирам? Если это и многое другое вам интересно, книга современной писательницы Ольги Меклер не оставит вас равнодушными. Автор более двадцати лет живет в Израиле, но попрежнему считает, что выразительнее, чем русский язык, человечество ничего так и не создало, поэтому пишет исключительно на нем. Галерея образов и ситуаций, с которыми читателю предстоит познакомиться, создана на основе реальных жизненных историй, поэтому вы будете искренне смеяться и грустить вместе с героями, наверняка узнаете в ком-то из них своих знакомых, а отложив книгу, задумаетесь о жизненных ценностях, душевных качествах, об ответственности за свои поступки.
Александр Телищев-Ферье – молодой французский археолог – посвящает свою жизнь поиску древнего шумерского города Меде, разрушенного наводнением примерно в IV тысячелетии до н. э. Одновременно с раскопками герой пишет книгу по мотивам расшифрованной им рукописи. Два действия разворачиваются параллельно: в Багдаде 2002–2003 гг., незадолго до вторжения войск НАТО, и во времена Шумерской цивилизации. Два мира существуют как будто в зеркальном отражении, в каждом – своя история, в которой переплетаются любовь, дружба, преданность и жажда наживы, ложь, отчаяние.
Книгу, которую вы держите в руках, вполне можно отнести ко многим жанрам. Это и мемуары, причем достаточно редкая их разновидность – с окраины советской страны 70-х годов XX столетия, из столицы Таджикской ССР. С другой стороны, это пронзительные и изящные рассказы о животных – обитателях душанбинского зоопарка, их нравах и судьбах. С третьей – раздумья русского интеллигента, полные трепетного отношения к окружающему нас миру. И наконец – это просто очень интересное и увлекательное чтение, от которого не смогут оторваться ни взрослые, ни дети.
Оксана – серая мышка. На работе все на ней ездят, а личной жизни просто нет. Последней каплей становится жестокий розыгрыш коллег. И Ксюша решает: все, хватит. Пора менять себя и свою жизнь… («Яичница на утюге») Мама с детства внушала Насте, что мужчина в жизни женщины – только временная обуза, а счастливых браков не бывает. Но верить в это девушка не хотела. Она мечтала о семье, любящем муже, о детях. На одном из тренингов Настя создает коллаж, визуализацию «Солнечного свидания». И он начинает работать… («Коллаж желаний») Также в сборник вошли другие рассказы автора.
Каждый мужчина знает – женщину можно добиться, рассмешив ее. Поэтому у мужчин развито чувство юмора. У женщин это чувство в виде бонуса, и только у тех, кто зачем-то хочет понять, что мужчина имеет в виду, когда говорит серьезно. Я хочу. Не все понимаю, но слушаю. У меня есть уши. И телевизор. Там говорят, что бывают женщины – носить корону, а бывают – носить шпалы. Я ношу шпалы. Шпалы, пропитанные смолой мужских историй. От некоторых историй корона падает на уши. Я приклеиваю ее клеем памяти и фиксирую резинкой под подбородком.
«Третьего января ужинать дома не хотелось. Фантомы останков новогоднего стола, возглавляемые стекшим оливье, загнали меня в ресторан.Возьму что-нибудь легкое и свежее, – думала я, рыгая осетриной. Она потеряла свежесть первой, лежа всю ночь ближе к президенту и демонстрируя ему возросшее благополучие россиян…».
«Его носатый профиль так выдавался из окна палатки «Пиво-воды», что казалось, порывом ветра «пиво-воды» развернет «к лесу задом». Наглый взгляд, нос, ресницы, нос, черные кудри, нос и бесившее «ц-ц-ц-ц» в мой адрес всякий раз, когда я проходила мимо. Мимо я проходила два раза в неделю и однажды решила заткнуть этот кавказский источник раздражения, портящий мое московское здоровье…».