Ударная армия - [29]
Сергей Сергеевич положил листок.
— Вот, товарищ Коробов, как получается, — сказал Евгений Оскарович и вдруг улыбнулся. — А ты, граф Толмачев, молодец… Не понимаешь?.. Вот смотри. Есть в Тбилисском училище курсант Коробов. Знает немецкий. И в один, как говорится, прекрасный день пишет в Москву… И об этом письме — никому ни слова… Ну?
Я сказал: «Разве мог я… о таком письме?.. Я же понимаю, что…»
— Вот это-то и позволило нам здесь сделать вывод, товарищ Коробов, что надо нам посмотреть на тебя… Ну, что ты волнуешься, артиллерист? Куришь?.. Сергеич, угости артиллериста…
Да, в тот день все было решено… Перейти линию фронта… А там меня должны найти наши товарищи, мои товарищи… Самое главное — остаться живым. Меня непременно должны найти товарищи. Вот только тогда я получу точное задание… Вернусь, Евгений Оскарович, вернусь, и вы мне скажете… что же вы скажете, Евгений Оскарович?..
А что скажешь ты, Валентин Рыжов?.. Злодей ты, Валентин Тимофеевич, друг мой. Я же уходил из твоего кабинета, едва волоча ноги, в голове гудело… Мы занимались по пятнадцать часов — иначе было нельзя, время уходило, а я еще не знал многого. Кто руководители Клуба господ? Граф Альвенслебен, фон Папен… Когда был референдум о соединении поста президента Германии с постом фюрера? Девятнадцатого августа тысяча девятьсот тридцать четвертого года, товарищ майор… «Наверху, на недосягаемой высоте, стоит вождь, а под ним государство, которое является лишь инструментом для выполнения его великих планов». Чьи это слова, дорогой граф Толмачев, а? Министра внутренних дел Фрика… Ну, молодец, Володька, пардон, граф Толмачев, поехали дальше… Что это за деятели — Рем, Гейнес, Деттен, Грольмах? Руководители штурмовиков. Убиты в тридцать четвертом… Так, молодец, память у тебя ничего себе… Ну-с, а чья физиономия на сей картинке? Так, верно. Сам Генрих Гиммлер. Ручка-то у него дамская, а?.. А кто это? Доктор Лей… А что такое «имперский союз верности бывших профессиональных солдат»? А кто возглавляет так называемый счетный двор германской империи?.. Где центры военных округов?.. Кенигсберг, Штеттин, Берлин, Дрезден, Штутгарт, Мюнстер, Мюнхен, Бреслау… Достаточно, знаешь, граф, знаешь… Ну-с, а напомни-ка мне еще разок — чем занимается пятая камера министерства доктора Геббельса? Камера занимается прессой, примерно две с половиной тысячи ежедневных газет и восемнадцать тысяч журналов и других изданий… А отдел по информации заграничной прессы, граф? Руководит информацией всех иностранных корреспондентов в Германии и немецкой прессой за границами империи… Отличная у тебя память, Володя… Поехали дальше. Ты берешь в руки толстый том, на обложке читаешь имя автора — Ганс Гюнтер. Будет в твоем лице благоговение или оное будет отсутствовать? Будет благоговение, Валентин Тимофеевич, будет, потому что этот чертов Гюнтер — теоретик расовой теории, его книжки зубрят в школах все немецкие мальчишки и девчонки… Лихо, граф. А цвет петлиц у танкистов? У саперов?.. Назови следующий за обер-штурмфюрером чин.
Я и не подозревал, какая дьявольская, ювелирная работа ждала меня в маленьком кабинете майора Рыжова…
Разве я мог бы додуматься до того, чтобы представить: поздний октябрьский вечер сорок первого года… сын подполковника Коробова помогает матери укладывать вещи… семья едет в далекий путь, к отцу, в Ереван… И в старых вещах, на дне сундука, купленного давно, лет десять назад, сын подполковника находит толстую книгу…
Я раскрывал ее и под обложкой видел толстую, пожелтевшую от времени бумагу. Это была копия запродажного дела на поместье Санжейку Одесской губернии, документ, оформленный 14 июня 1913 года в адвокатской конторе Денисенко…
Валентин Тимофеевич дал мне подержать книгу в руках всего десять минут. Ведь сыну подполковника Коробова в тот октябрьский вечер, в общем-то, было не до рассматривания старинной книги… Разговор с матерью примерно такой: «Мама, смотри-ка… Что это за бумага? Ты знаешь?» Мама: «Господи, я и не помню… Давно эта книга ездит с нами… оставь ее, сыночек…» Я: «Мама, значит, значит, Санжейка была вашим поместьем, Толмачевых?» Мама: «Мало ли что у нас было, все это уже… Ну ладно, Володенька, давай собираться, и так уж ночь… Оставь книгу…» Я: «Мам, а сколько у вас было поместий? Вот смешно, — если б не революция… Меня ведь не было бы… Ты папку никогда б не могла встретить…» Мама: «Ты, я вижу, не хочешь мне помочь. Положи книгу, господи… Мало ли что было… Четыре поместья… А, все это… Давай лучше собираться».
В тот октябрьский вечер я держал книгу минут десять, полистал ее. У меня хорошая память, и я мог кое-что запомнить за эти десять минут… Я не могу объяснить, почему так запомнилась эта книга… Может быть, тот разговор с матерью о поместьях — зародыш моего будущего решения: перебежать на сторону немцев при первом же удобном случае?..
Валентин Тимофеевич взял у меня книгу, засмеялся. «Все, Володя, мамаша рассердилась, что не помогаешь ей, взяла эту штуку и бросила в сундук… Ну, что запомнил, граф Толмачев, а?.. Почему нам не предположить, что офицер контрразведки там не пожелает потолковать с тобой за чашечкой кофе кой о чем, а?.. Ты ведь ничего не будешь иметь против такой беседы…
Три фронтовых друга — русский Юрий Дронов, армянин Виктор Мурадян, таджик Мирзо Бобаджанов — прошли жестокие испытания на непомерно длинной и трудной дороге войны. Об их судьбе и испытанной в боях дружбе, о героических подвигах и послевоенных встречах рассказывается в повести «Дороги шли через войну». Тему подвига на войне, интернациональной дружбы и боевого братства автор продолжает и в очерке «Тихмяновская высота». Для массового читателя.
Эта высокая награда Родины так и называется — орден Славы... Орден Славы — знак величайшей солдатской доблести, свидетельство беспримерного мужества, стойкости, героизма отважных защитников любимой Отчизны. Его можно заслужить только на полях сражений, только в битвах с врагом, посягнувшим на священные рубежи Родины. И Родина-мать, весь советский народ горячо благодарят, достойно чтут всех тех, чью грудь украшает этот знак солдатской доблести. А ведь многие трижды удостоены этой высокой награды! И вот о них — полных кавалерах ордена Славы, их беспримерных ратных подвигах написана эта книга... А они — это 32 наших земляка. Все они — из Узбекистана!
Снайперы-разведчики Корпуса морской пехоты США были одними из наиболее подготовленных солдат во Вьетнаме. Обладая уникальными навыками, свободой пере-движения, и смертоносной дальнобойной винтовкой Remington 700, снайперы-разведчики были востребованы в каждом подразделении морской пехоты — и настолько внушали страх противнику, что вознаграждение Вьетконга за снайперов-разведчиков было выше, чем за военнослужащего любого другого американского элитного подразделения. Письма, которые писал домой Джозеф Уард, раскрывают редко наблюдаемую сторону войны.
В повести югославского писателя рассказывается о боевых действиях 1-й пролетарской бригады Народно-освободительной армии Югославии против гитлеровских оккупантов в годы второй мировой войны. Яркие страницы книги посвящены боевому содружеству советских и югославских воинов, показана вдохновляющая роль успехов Советской Армии в развертывании освободительной борьбы югославского народа.
В этой документальной повести рассказывается о боевом содружестве партизан разных национальностей в период Словацкого антифашистского восстания 1944 года. В основу ее положены действия партизанской бригады, которую возглавлял Герой Советского Союза А. С. Егоров. Автор книги, писатель А. М. Дугинец, — участник описываемых событий.
Ричмонд Чэпмен — обычный солдат Второй мировой, и в то же время судьба его уникальна. Литератор и романтик, он добровольцем идет в армию и оказывается в Северной Африке в числе английских коммандос, задачей которых являются тайные операции в тылу врага. Рейды через пески и выжженные зноем горы без связи, иногда без воды, почти без боеприпасов и продовольствия… там выжить — уже подвиг. Однако Чэп и его боевые товарищи не только выживают, но и уничтожают склады и аэродромы немцев, нанося им ощутимые потери.