Учение о боговдохновенности. Мартин Лютер и его место в экуменической проблеме боговдохновенности - [22]

Следовательно, пророк становится тем, через кого вещает Сам Бог. Пророк — это «святилище Бога», а значит, слова пророка — это Божьи слова:

«Бог говорил в своем святом», то есть во мне, его народе, который есть его святилище, который говорит: «Слово Бога у меня есть и во мне Он говорил, говорит и говорить будет».[68]

Лютер называет Псалмы «проповедями Бога» потому, что через пророков вещает сам Бог или Христос:

Из этого совершенно ясно, что Тот, Кто говорит здесь в псалме, есть Бог и не может подходить это Давиду, потому что исследует он внутренности и сердца и обвиняет сокрытое во мраке, поэтому подходит только Христу.[69]

Говорит Христос или пророк в облике молящегося Христа.[70]

Триединый Бог присутствует в создании Псалмов. Бог или Христос говорит через «движение Святого Духа», который «создает Псалмы». Следовательно, для Лютера Псалмы представляли совершенное откровение. Сами Псалмы не являются историческим отчетом о божественном спасительном деянии, но представляют собой плод того близкого общения, которое произошло между пророком и Богом. Таким образом, направленный аспект библейской боговдохновенности ясно выражен Лютером в том, как он оценивал происхождение Псалмов, которые, по его мнению, являются великолепной формой откровения в Ветхом Завете. В Псалмах описываются не только божественные истины и история спасения, но содержатся подлинная передача и исполнение обетований. В данном случае Псалмы обладают сакральным и спасительным воздействиями, вследствие которых в читателях зарождается вера. Таким образом, особенная пророческая боговдохновенность, как способ восприятия божественного откровения, способствует спасительной боговдохновенности, то есть зарождению веры в тех, кто слышит или читает пророческое послание.

Рассуждая о сакральной природе пророческого послания, мы подходим к центральному положению концепции Лютера в отношении боговдохновенности. Феномен пророческой боговдохновенности сравним с divine communicatio idiomatum: благодать, любовь, мудрость и знание Бога — Его спасительные качества — передаются пророку таким образом, что слово пророка воздействует нареальность. Поскольку Святой Дух наполняет пророка, последний прикосновен к тому, чем обладает Бог. Он внутренне связан с Триединым Богом.

Действенный характер пророческой боговдохновенности особенно четко выражен в трудах Лютера, поскольку он воспринимал пророческое послание как нечто единое. Всего лишь одно слово содержит весь смысл спасительного послания:

…так, что нет нужды мне много говорить, но одного речения достаточно этому писателю, чтобы в этом речении и с его помощью он тебя образовал.[71]

Ибо во всяком слове — весь Христос и в каждом отдельном — весь.[72]

Лютер видел направленную пророческую боговдохновенность не только у ветхозаветных пророков, но также у апостолов Христа. Среди всех апостолов Павел занимает особое положение. Павел воспринял Евангелие не как все апостолы и не как их ученики, но напрямую от Самого Христа, будучи в состоянии экстатического восхищения. В богословии Лютера между классической пророческой боговдохновенностью Ветхого Завета и переживаниями Павла, когда тот воспринял Евангелие, почти нет разницы. Павел принял Евангелие напрямую «от Бога через исключительное откровение Иисуса Христа». В соответствии с тринитарной точкой зрения, предметом такого откровения может быть либо Отец, либо Сын, открывающиеся через Святого Духа.

Апостольское Евангелие Христа и откровение, происходящее вследствие прямой экстатической инспирации, имеют прямое отношение к истории апостола Павла. Лютер утверждал, что со стороны Павла было бы неправильно советоваться с людьми по поводу того, что ему даровал Сам Всевышний:

«И я получил это не от человека или чьего-либо учительства, и не передал мне кто-то, но и не от меня самого я выучил, не нашел и не отыскал моим старанием. От Бога, одним откровением Христа, я получил это и под руководством Христа выучил», а именно — на пути, когда, направляясь в Дамаск, он услышал голос Христа, как думает блаженный Иероним.[73]

…и не через человека, но единственно Иисусом Христом ему было открыто…[74]

Апостольское Евангелие Христа и откровение, происходящее вследствце прямой экстатической инспирации, имеют прямое отношение к истории апостола Павла. Лютер утверждает, что со стороны Павла было бы неправильно обращаться за советом к людям по поводу того, что ему даровал Сам Всевышний:

Ведь нечестиво было подкреплять советом людей божественное откровение, как если бы он сомневался.[75]

4.4. Благодать как содержание пророческой боговдохновенности

В богословии Лютера экстатическое переживание у пророков как таковое не обладает самостоятельной ценностью. Важным является то содержание, которое приобретается вследствие такого переживания. То, что не является спасительным деянием Бога, имеет либо демоническое происхождение, либо представляет собой лишь сонное мечтание человека.

Когда Господь открывает Себя человеку в прямой пророческой боговдохновенности, Он передает Свое присутствие, качества и обетования. Для Лютера не был актуален вопрос о том, каким образом происходит общение между Богом и человеком, для него было важно само происходящее событие, которое обладает сотериологическим значением.