Учение о боговдохновенности. Мартин Лютер и его место в экуменической проблеме боговдохновенности - [21]

Рассуждая о прямом воздействии Самого Бога, Лютер очень часто использовал термин экстаз. С его точки зрения, экстатическое состояние обладает естественной природой и является общим человеческим феноменом, который может быть использован в момент божественного откровения. Позитивное экстатическое состояние предполагает переживание восхищения от естественного сознательного состояния до состояния полного покоя. После такого рода переживаний пророк ощущает, что он где-то побывал, но не помнит, где.

В состоянии экстаза пророк осознанно приобретает информацию, которая изначально кажется ему сном, однако, пробудившись, он воспринимает ее как реальность (res vera). Сон тает и превращается в действительную речь Бога. Именно в этом и заключается отличие экстатического prophetia per se от видений и снов. По мнению Лютера, обетование, данное Аврааму, и освобождение апостола Петра из тюрьмы являются примерами такого экстатического состояния.

Несмотря на то что само переживание экстаза связано с покоем в присутствии Бога, путь к нему лежит через сильное эмоциональное переживание. Он может пролегать через долины радости, чуда, печали, страха или ужаса. Пророк, избранный Богом для восприятия божественного откровения, может достигнуть состояния экстаза только лишь благодаря действию Самого Бога. Будучи всемогущим, Бог избирает пророка, время и место для откровения. Экстатическое состояние пророческой богодухновенности не имеет постоянства, но происходит в нужное время, когда Дух касается сердец.

Несмотря на это, пророки могут подготовиться к переживанию откровения. Лютер описывал жизнь пророков как процесс постоянного молитвенного рассуждения о Слове Божьем, непрерывного «взывания к Богу с горячей верой в сердце». Иногда Дух Божий наполняет сердце пророка, когда он играет на музыкальном инструменте или поет Псалмы.

По мнению Лютера, пророки являются подлинными богословами, чье богословие связано с «богословием Святого Духа». В этом состоит theologia perfectissima. Самая высокая форма экстаза — это созерцание Бога в состоянии бессловесного восторга. В таком состоянии пророк может осознать нечто необъяснимое и таинственное. Лютер считал, что рассуждение о Слове Божьем позволяет каждому верующему укрепить свою веру и богословие, хотя экстатическое состояние обычных людей не связано с божественным откровением.

Рассуждая о феномене экстатического состояния пророческой инспирации (богодухновенности), он использовал такие термины, как raptus, elevatio, illustratio, illuminatio, revelatio и eruditio. Пророк переживает внутреннее восхищение, когда обычное сознательное состояние сменяется озарением и наставлением вследствие присутствия Святого Духа.

Пророк может внезапно испытать «экстатическое состояние или некоторую особенную форму озарения» (ad ecstasim raperet vel singularem illuminationem). В этом и заключается «небесное озарение и переживание» (caelestis illustratio et affectio). Например, Авраам был «восхищен» и наставляем Самим Богом, без какого-либо посредничества. Он получил божественные обетования «благодаря видениям в экстатическом состоянии». Пророк переживает озарение, которое ему дарует Святой Дух; следовательно, он воспринимает озарение свыше, находясь в своей человеческой ограниченности.

В своем произведении Dictata super Psalterium Лютер очень часто обращается к теме пророческого происхождения Псалмов и иных ветхозаветных Писаний. Движимый Святым Духом, пророк становится орудием в руках Божьих. Святой Дух наполняет его, и поэтому он становится орудием провозглашения божественного откровения. Он вещает из «глубины сердца и той полноты, которая движет его душу», и «от всего сердца, наполненного Святым Духом».

Пророк не способен передать ту полноту Святого Духа, которую он переживает (non potes ipsum spiritum effundere foris). Он способен только лишь выражать то, что воспринял. Он по мере своих скромных сил выражает бесконечные истины, которые открывает ему Бог. Однако даже такое простое выражение бесконечного обладает сотериологическим действием. Пророк — это орудие в руках Божьих, которое Господь использует для написания «животворящих слов» в тех, кто слышит пророчество. В данном случае пророк становится «Божьим пером для написания», а его уста — «пером писателя, который быстро записывает послание»:

Давид говорит так: «Сердце мое изрекло хорошее слово». То есть хорошее известие и хорошее пророчество о том величайшем благе, а именно о Христе и Церкви, потому что это — благое Слово Господа над человеческим родом. «Произнесло», однако, он говорит; то есть: «Я дал знак вам из внутренней полноты, и из глубокого сердца, и из души, полной чувства. И меньше я обозначил, чем думаю в сердце, поэтому я не излил, но изрек, потому что не может быть излито столько, сколько принимается».

А если скажет кто-то: «Так что пользы в том, что ты изрекаешь только, если не изливаешь? Из речения мы не воспринимаем то, что ты чувствуешь, потому что ты не изливаешь то, что чувствуешь», — то Давид ему отвечает и сообщает ему оттуда, откуда и сам почерпнул, как если, пожалуй, скажет: «Не открывай мне, пожалуйста, рот, но знай, что мой язык, с помощью которого мое сердце изрекает тебе, есть перо писца, пишущего быстро, поэтому, если ты приготовишься к божественному Писанию, то мой язык и мое речение, слово, которое я говорю вовне, будет быстро писать в тебе с помощью моего языка сам Святой Дух так, что нет нужды мне много говорить, но одного речения достаточно этому писателю, чтобы в этом речении и с его помощью он тебя образовал. Поэтому, что ты на меня нападаешь, что ты сердишься за краткость и темноту? Мой язык, мое высказанное вовне слово, мое речение — это не то, чем ты должен быть образован изнутри, но это — перо и орудие того, кто изнутри быстрее всего учит. Сам он будет образовывать живые слова в тебе, а я с помощью моего мертвого слова буду образовывать в тебе мертвые буквы, ведь как человек пользуется языком словно орудием, которым он может изливать и образовывать слова, так Бог пользуется нашими словами — то ли это Евангелия, то ли пророчества — словно орудиями, которыми сам пишет живые слова в сердцах. Следовательно, как тот, кто орошает и обрабатывает, ничего не значит, но Тот, Кто дает приращение, Бог, так тот, кто держит перо … ничего не значит, но Тот, Кто пишет, а именно писец пишущий быстро, Святой Дух. По этой причине твое дело, пророк, — изрекать и быть пером, ты можешь провозглашать вовне из полноты сердца и духа, но ты не можешь изливать вовне сам Дух и вливать его самого, и так заставлять чувствовать, как ты чувствуешь».