Учение Дона Ахмеда - [20]

Дон Ахмед был тонким психологом. Он понимал, сколько нужно писателю дать денег. Говорят, что талант должен быть голодным, но это неправда. Если у человека сводит желудок, в крови не хватает алкоголя и не с кем переспать, то ему не до книжек. Он будет в апатии, депрессии и мысли его будут только о том, где бы взять чуть-чуть бабла. С другой стороны, если у человека денег очень много, то писать ему недосуг. Или начнет впаривать какую-нибудь хуйню. Как Бегбедер или граф Толстой. А ты дай писателю денег, но в меру, писатель — он знает, на что деньги употребить. Настоящий писатель всегда вкладывает деньги в сюжеты своих будущих произведений. Получив финансовую поддержку, писатель сразу заведет себе несколько новых подружек и постарается со всеми переспать, по очереди, а если получится — то и одновременно. Налакается синьки до белой горячки. Вставится всем кайфом, который только сможет найти. Будет шляться по гламурным заведениям и дешевым притонам, обязательно подерется. В общем, в самый короткий срок наберется новых впечатлений на целую трилогию. И обязательно ее напишет потом. Когда деньги кончатся. Если в процессе поиска новых персонажей и сюжетов не отдаст концы. И такое бывает. Писательство — занятие вредное для здоровья и опасное для жизни.

Поэтому Дон Ахмед правильно не дал мне миллиона долларов. Хотя, честно говоря, я думаю, мог бы дать не две тысячи, а, например, двадцать. Пожадничал. Ладно, мог бы ведь и вообще ничего не давать, а дал целых две тысячи. Не надо гневить Аллаха, спасибо и на этом.

Просто в следующий раз, если вы, например, криминальный авторитет, министр, депутат, бизнесмен или просто так богатый человек и захотите, чтобы я написал в своей книге о ваших бредовых идеях, вы дайте мне сумму поощутимее. Тысяч тридцать или пятьдесят. Все же я рискую своим литературным именем, ставя свою подпись под вашей галиматьей. А меня знают читатели. Человек десять, а может даже и больше! Да в одном только питерском УФСБ каждого моего нового произведения с нетерпением ждут двое внимательных и благодарных поклонников моего творчества. Так что, человек двенадцать, никак не меньше!

Ладно, хватит об этом. Разошелся… Просто я очень люблю деньги. Эка невидаль, скажете вы, кто же их не любит? Нет, дорогой мой читатель, я люблю деньги по- особенному. Эстетически люблю, даже духовно. Деньги — они такие красивые. Такие приятные на ощупь. Так вкусно пахнут. Не только зеленые доллары, любые деньги мне нравятся. И арабские дирхемы, и японские иены, и русские рубли, и индийские рупии, которые бесчеловечно скалывают в пачки — представляете! — канцелярским степлером.

О, как прекрасна жизнь! Как ярко светит солнце, как голубеет высокое небо! Не голубеет? И пусть. Какой мягкий и пушистый снег укрывает крыши и тротуары, какой романтичный дождь освежает свежевыбритые газоны, какой приятный ветер несет аллергический тополиный пух. Какие чудесные, милые люди окружают тебя на улице, в ресторане, на танцполе, в квартире, заполненной сладким дымом конопли, на постели с изысканно смятыми простынями. Сколько возможностей, сколько светлых путей и широких дверей открывается каждую минуту! Как хорошо жить!

Когда у тебя в кармане две тысячи долларов.

Эпитафия

Следующая неделя прошла для меня без особых происшествий. Саид появился у моего офиса, кажется, в среду. Я собрался ехать к Дону, но парень покачал головой и заплакал.

Я понял, что Дона Ахмеда больше нет в живых. Спросил: умер от язвы?

Оказалось, что нет. Больной Дон не хотел умирать в постели; для того чтобы ему открылись врата Валгаллы, он должен был погибнуть как воин, с оружием в руках. И Дон поехал на стрелу с китайцами. Теми самыми, которые купили оптом всю городскую администрацию, включая губернатора города, и теперь собирались строить в Питере китайский квартал. Дон всегда выступал против китайского проекта. Он предвидел, что вслед за китайскими инвестициями, о которых так много говорили чиновники, неизбежно начнется и массовое переселение в Питер самих китайцев. И процесс этот будет уже не остановить. А вместе с китайцами в город прибудут усиленные коллективы триад, и очень скоро весь Петербург перейдет под полный контроль китайской мафии.

Дон объявил китайцам войну и “пошел на вы” с маленькой дружиной верных боевиков. Саида Дон не взял, наказав ему позаботиться о своей семье. Вся дружина погибла. Китайцы даже не выдали тела Дона Ахмеда. Говорят, их босс сделал из черепа убитого врага чайник. Саид остался опекать семью Дона Ахмеда, а бизнес возглавил хохол.

Саид рассказал, что поражение было предопределено, Дон шел на верную смерть, исчерпав возможности сопротивления. Ведь он пытался созвать представителей всех криминальных сообществ: и тамбовского, и казанского, и новгородского, и МВД, и даже цыган! Все вместе они могли бы защитить Русь от нашествия. Но ни князья, ни бароны, ни офицеры не согласились выступить против китайцев. Кому-то перепало от китайских взяток, с кем-то триады уже провели переговоры и обольстили ложными посулами, а кто понадеялся, что его хата с краю, до него не доберутся. “Не полезут китайцы на нас. У нас крепкие стены и крыша не протекает, — говорили