Убийство в стиле эссе - [18]
И все же Владимир Иларионович встретился со знакомым следователем. Но тот на вопрос, кого из его коллег могло как писателя заинтересовать убийство публициста Якушева, отмахнулся пренебрежительно: очередное квартирное ограбление; если оно и имело некоторый резонанс, так лишь потому, что старик был популярным в прошлом публицистом да знали его в определенных кругах как коллекционера золотых монет. «Монеты и не найдены, — как великую тайну шепнул следователь, но тут же добавил обычным тоном, — хотя старик мог их продать».
— А контакты? — спросил Владимир Иларионович. — Установлены?
— Да так… — следователь поморщился. — В квартире найдена масса рукописей. Одна из комнат — склад макулатуры. Видимо, надеялись на протекцию, на рецензию, но рукописи, похоже, Якушев не раскрывал. Лежат стопками под слоем пыли.
— А… чьи рукописи? — спросил Першин, желая и опасаясь услышать ответ.
— Да разные. Сотни. Проверяем. Но все так… Публика несерьезная.
— Но у вас такая техника! Говорят, по пылинке можно портрет составить, — настаивал Першин.
Следователь лишь рукой махнул: преступлений — тьма, а денег — ноль.
Провожая Першина до дверей, следователь напоследок хмыкнул:
— Не имей он причастности к вашему цеху, плевали бы вы на его убийство.
Першин брел домой подавленный: значит, автор романа — литератор, и он же, литератор, — убийца?
И только один литератор приходил Першину на ум, только один был и талантлив, и озлоблен, и осведомлен о его, Першина, привычках и повадках.
Нет! Убийца не описал бы преступление так, как оно описано в романе. Нет. Его память хранила бы иные детали, важные именно для него: не слышны ли шаги за дверью, нет ли глазка в дверях соседней квартиры, ну, что там еще могло быть важным для убийцы, — но не аромат «Ivoir de balmain», оставленный на лестничном пролете соседкой Старика.
Был у Першина старый знакомый, Марк Семенович Бояркин. Редко они встречались, а последние годы не встречались и вовсе. Но Владимир Иларионович знал, что Марк Бояркин жив и относительно здоров, перебивается случайными гонорарами и помогает юным.
В годы былые Бояркин писал рассказы, талантливые и злые, и имя его было знакомо читателям «Самиздата», но образования специального Марк не имел и работал не в редакции, а в театре, рабочим сцены. И жил в комнатушке за сценой. Та комнатушка в те годы была популярнее любого клуба: поэты, художники, музыканты, молодые и талантливые, — все любили в ней бывать. В комнате до утра висел густой табачный дым, грудились бутылки с дешевым портвейном, рекой лился черный кофе, и под перебор гитарных струн за столом говорили, спорили, мыслили, мечтали.
Там Першин впервые встретил Валентину. Она зашла однажды с Фаиной…
С тех пор прошло столько лет. Жизнь прошла.
4
Был уже полдень, однако Марк Семенович все еще разгуливал в пляжных шлепках и отрепанном махровом халате.
Жалкая однокомнатная квартирка была завалена бутылками, тетрапаками, пакетиками из-под супа; возле разбитой пишущей машинки валялись пожелтевшие газеты и скомканные листы бумаги.
— Привет, проходи, — обронил Бояркин, словно видел Першина прошлым вечером. — С чем пожаловал?
Владимир Иларионович остановился на пороге комнаты, раздумывая, где можно присесть: истертое кресло, ветхие два стула, обшарпанный диван — все было завалено книгами, журналами, стопками бумаг.
Бояркин шагнул к стулу, что стоял возле разбитого письменного стола, смахнул книги на пол: «Садись».
Першин осторожно присел на край стула.
Бояркин резким движением сдвинул груду бумаг, освобождая место на письменном столе, сел на стол и, помахивая по-мальчишески голой ногой, повторил:
— С чем пожаловал?
Владимир Иларионович не стал напускать туман и рассказал все. Вернее, почти все. Про роман.
— Читал, — глядя в пол, молвил Бояркин.
Першин оглянулся: компьютера в комнате не было. Хотя, возможно, в какой-нибудь редакции…
— Приносили, — ответил Марк Семенович на немой вопрос Першина, — на ксероксе. Или как там это теперь называется? Самиздатом, по-нашему.
— Ну и? — осторожно спросил Першин.
— Ничего. — Бояркин усмехнулся. — Знает, о чем пишет. — Глянул на Першина из-под лохматых бровей и спросил с иронией:
— Ты пришел обсудить со мной сие творение?
— А про Якушева? — тем же осторожным тоном спросил Першин. — Слышал?
— Слышал, — Бояркин перестал раскачивать ногой. — Но не оплакивал.
Першин помолчал, не зная, что ответить.
Бояркин сполз со стола, пошел по комнате, рассматривая пол. Остановился над грудой газет, постоял над ней и выудил початую бутылку портвейна.
Прошелся вновь по комнате, и появились два стакана.
— Ну, будем, — сказал Марк Семенович, подвигая один по столу к Першину.
Владимир Иларионович с тоской осмотрел липкий сосуд, сплошь покрытый отпечатками, но взял; подавляя отвращение, хлебнул мутную жидкость и спросил:
— Ты его знал?
Марк Семенович помедлил, рассматривая сквозь портвейн дно стакана. Потом резко опрокинул вино в рот и бросил на Першина из-под косматых бровей цепкий взгляд:
— Ты видишь связь между романом и убийством?
Владимир Иларионович вздохнул, покивал согласно головой и поведал Бояркину сжатую версию своей роли в истории романа.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Перед Вами необычный сборник рассказов, ведь главными героями и рассказчиками в них являются аляскинские маламуты и сибирские хаски. Они поделятся с Вами забавными, серьезными и печальными событиями своей четвероногой жизни. Эта книга — попытка людей взглянуть на мир глазами своих младших братьев, хотя бы в фантазиях представить, как воспринимают нас, хозяев, наши любимцы. Итак, вы готовы взглянуть на мир глазами собак?
Что будет с нашей планетой завтра, если человек не прекратит варварски истреблять природные богатства? Этот вопрос остро звучит в новом романе Й. М. Зиммеля, в котором есть все: интриги и убийства, продажные политики и отважные журналисты, и, конечно, настоящая любовь. Выдающиеся писатели и ученые пытаются предотвратить гибель всего живого на нашей планете, чтобы каждый приходящий в этот мир ребенок услышал, как вновь и вновь весной поет свою песню жаворонок.
Карой Пап (1897–1945?), единственный венгерский писателей еврейского происхождения, который приобрел известность между двумя мировыми войнами, посвятил основную часть своего творчества проблемам еврейства. Роман «Азарел», самая большая удача писателя, — это трагическая история еврейского ребенка, рассказанная от его имени. Младенцем отданный фанатически религиозному деду, он затем возвращается во внешне благополучную семью отца, местного раввина, где терзается недостатком любви, внимания, нежности и оказывается на грани тяжелого душевного заболевания…
Посвящается Дине Дурбин - актрисе, певице. Жене, матери, хозяйке дома. Просто человеку. Ее история потрясающа, необычна, во многом уникальна. Этот рассказ - мой скромный посильный подарок ей и тем, кто помнит. Для лучшего понимания рассказа стоит знать биографию Дины хотя бы поверхностно.
«Отранто» — второй роман итальянского писателя Роберто Котронео, с которым мы знакомим российского читателя. «Отранто» — книга о снах и о свершении предначертаний. Ее главный герой — свет. Это свет северных и южных краев, светотень Рембрандта и тени от замка и стен средневекового города. Голландская художница приезжает в Отранто, самый восточный город Италии, чтобы принять участие в реставрации грандиозной напольной мозаики кафедрального собора. Постепенно она начинает понимать, что ее появление здесь предопределено таинственной историей, нити которой тянутся из глубины веков, образуя неожиданные и загадочные переплетения. Смысл этих переплетений проясняется только к концу повествования об истине и случайности, о святости и неизбежности.