Убийство в лабиринте - [82]

У знав, что Белая Орхидея выбралась в заброшенный храм и там повстречала какого-то мужчину, госпожа Ли рассвирепела. Она затащила испуганную девушку в пустую кладовку с толстыми стенами, заглушающими все звуки. Там она заставила ее раздеться и привязала за руки к столбу.

Потом госпожа Ли стала допрашивать ее, непрерывно повторяя один и тот же вопрос: рассказала ли она незнакомцу о том, где ее держат? Девушка отрицала это, и госпожа Ли жестоко избивала ее хлыстом из ротанга, все время осыпая страшными угрозами. Извиваясь под хлесткими ударами, Белая Орхидея отчаянно звала на помощь. Это еще больше подогревало госпожу Ли. Она изо всех сил стегала хлыстом по обнаженным бедрам кричавшей девушки, пока у нее рука не устала. К тому времени Белая Орхидея почти обезумела от боли и страха, но настаивала на своем.

Тем не менее госпожа Ли боялась, что ее тайна обнаружится. На следующее утро она переодела Белую Орхидею в платье монашенки и привела в поместье правителя области. Там она заперла девушку в комнате, где раньше жили старые слуги, и забрала всю ее одежду, чтобы та не попыталась сбежать. Госпожа Ли каждый день приходила к ней, принося кувшин воды и корзинку сушеных бобов и жмыхов. Она собиралась отвести Белую Орхидею обратно к себе, если окажется, что ее прогулка в храм не имеет последствий.

Однако потом в восточном квартале появились стражники, которые искали девушку. Госпожа Ли встревожилась. Рано утром она поспешила в загородное поместье. Она отыскала путь к тайной беседке, ориентируясь по соснам и заставляя Белую Орхидею идти впереди и безжалостно подгоняя ее палкой. В беседке она велела девушке лечь на мраморную скамью и вонзила ей нож в грудь. Какой-то импульс заставил ее отрезать девушке голову. Тело она затолкала за скамью, а голову унесла с собой в корзине. В спешке госпожа Ли не обратила внимания на коробку, оставленную на столе.

Госпожа Ли говорила без какого-либо принуждения. Судья заметил, что ей доставляет удовольствие рассказывать все это и что она в восторге от своих жестоких деяний. Кроме того, она чистосердечно призналась, что тридцать лет назад убила мужа, подмешав ему в вино яд.

Судья Ди испытывал глубокое отвращение к этой порочной женщине. Ему стало легче после того, как госпожа Ли оставила отпечаток пальца на своих показаниях и ее отвели в тюрьму.

На этом же заседании судья также допросил трех китайских лавочников, бывших соучастниками уйгуров. Оказалось, что они не имели представления о серьезности заговора. Они полагали, что речь идет только о том, чтобы организовать уличную драку и под шумок разграбить несколько лавок.

Судья велел нанести им по пятьдесят ударов бамбуковой палкой и приговорил их в течение месяца носить тяжелую деревянную колодку на шее.

Днем в управу примчался слуга из дома Дина. Он сообщил, что кандидат Дин повесился, а четвертая жена покойного генерала приняла яд. Никто из них не оставил объяснительной записки. По общему мнению, они поступили так из-за трагической смерти генерала. Некоторые пожилые люди одобрительно отнеслись к самоубийству женщины, считая его высшим проявлением преданности — жена следует за мужем в могилу. Они начали собирать деньги, чтобы установить поминальную каменную табличку.

Следующие полторы недели судья был полностью занят разбором дел Цзянь Моу и Ю Ги. Относительно мягкие наказания были назначены двум советникам Цзянь Моу и тем его приспешникам, которые занимались вымогательством. Госпоже Ю рассказали о содержании последнего завещания губернатора. Ее должны были вызвать в управу, как только из столицы сообщат об окончательном решении высших властей.

Советник Хун надеялся, что теперь, после того как судья раскрыл все три преступления и предотвратил нападение на город, он наконец немного отдохнет. Но, к своему огорчению, он заметил, что судья Ди все еще чем-то сильно встревожен. Судья часто пребывал в плохом настроении, иногда он изменял принятое ранее решение, что для него было совершенно необычно. Советник не мог себе представить причину озабоченности судьи, а тот не снисходил до объяснений.

Однажды главную улицу огласил топот копыт и громкие звуки гонгов. Двести солдат регулярной армии с развевающимися знаменами вступили в Ланьфан. Это был гарнизон, высланный в ответ на просьбу судьи.

Командовал им офицер, участвовавший в боевых действиях против варваров на севере, образованный молодой человек, который произвел на судью очень хорошее впечатление. Он передал официальное письмо от Военного управления, в котором судье предоставлялась полная свобода в решении всех военных дел.

Гарнизон разместился в поместье Цзяня, и Цзяо Тай вернулся в судебную управу.

Прибытие гарнизона несколько ободрило судью. Но вскоре, однако, он вновь впал в мрачное настроение, занимался лишь повседневными делами округа и редко выходил из дома. Лишь раз он покинул судебную управу, чтобы присутствовать на похоронах Белой Орхидеи.

У решил устроить грандиозные похороны. Он настоял на том, что сам все оплатит. Художник совершенно переменился. Он перестал пить, что совершенно рассорило его с хозяином дома, где он жил, владельцем винной лавки «Вечная весна». Тот счел, что решение У вызвано качеством его вина. Все пропойцы квартала печально называли этот разрыв концом прекрасной дружбы.