Убийство на летнем фестивале - [41]

Сгорая от любопытства, Нэнси забрала у него альбом и открыла на странице, заложенной обрывком газеты. Она положила его на стол, чтобы Джейн и Джонатан тоже могли наклониться и посмотреть. Групповое фото было сделано у даггерфордского паба, где, видимо, и проходили встречи клуба с момента его основания. Сверху ручкой была подписана дата тридцатилетней давности. Нэнси внимательно изучила лица. Она смогла узнать Кэрри и Перси в молодости. Она указала на еще одно знакомое лицо – Томас Грин стоял в центре первого ряда, двадцатилетний и с такой же обаятельной улыбкой, что и сейчас.

– Позвольте мне. – Перси наклонился и показал на человека сзади.

Нэнси посмотрела внимательней. Он казался как будто знакомым: темные волосы, лохматая борода, темные глаза.

– Замечаете сходство? Это Барнаби. Он был членом клуба и нашим библиотекарем еще тогда, когда у нас в деревне была библиотека, разумеется.

И тогда Нэнси поняла. Как и у Кэрри с Перси, у нее возникло чувство, будто перед ней призрак. Она подняла глаза:

– Дайте угадаю – его фамилия Крик?

Глава 22

Джонатан присвистнул, а Джейн наклонилась посмотреть поближе:

– Значит, Майкл был…

– Сыном Барнаби, – кивнув, подтвердил Перси. – Это точно он. Тогда он был еще совсем малышом, так что мы его, естественно, не узнали, но, когда услышали фамилию, решили проверить. Они так похожи, правда? Эти волосы и глаза…

– И правда, – кивнула Нэнси. – Но почему Майкл не сказал никому из вас, что он сын Барнаби? Я не понимаю.

– Мы тоже, – отозвалась Кэрри. – Но должна быть причина.

Нэнси закрыла альбом и вернула его на кофейный столик:

– Что вы можете рассказать нам о Барнаби Крике? Где он сейчас?

– К сожалению, он скончался, причем почти сразу после того, как была сделана эта фотография. Но лучше я начну с самого начала, – сказал Перси, выпрямившись на стуле. Нэнси заметила, как Джонатан спрятал улыбку за своей чашкой. Она не могла поверить, что он добровольно продолжает пить этот чай, но, с другой стороны, у Джонатана всегда был отвратительный вкус. По Перси было видно, что он испытывает удовольствие от возможности рассказать свою историю. – Как я уже сказал, Барнаби был нашим местным библиотекарем и, как нетрудно догадаться, книжным червем и увлеченным автором. На самом деле он был одним из основателей нашего писательского клуба. И мы все любили и уважали его. У него был безупречный вкус, если говорить о книгах. Ему нравилось писать, но он много лет безуспешно добивался публикации, что, по моему мнению, совершенно несправедливо, потому что он обладал большим талантом. Если бы он жил сейчас, он бы издал свою книгу самостоятельно и, могу поспорить, имел бы большой успех. Но тогда это было недоступно. Амазона еще не было, – горестно вздохнул Перси. – Но я отвлекся. Барнаби взял всех нас под крыло. Он был примерно на пятнадцать лет старше нас троих. Он стал нашим наставником. Томас ладил с ним особенно хорошо и проводил много времени в библиотеке.

Кэрри кивнула:

– Я всегда думала, что, возможно, это одна из причин, по которой он никогда не упоминал про писательский клуб и не возвращался в Даггерфорд. Как ты думаешь, Перси? Я не оправдываю его, но…

– Да, понимаю, – согласился Перси. – Я упоминал об этом, когда вы приходили к нам в прошлый раз, но не рассказал вам всю историю: люди не любят говорить о подобном, но в такие моменты, видимо, это необходимо.

– Подобном? – нахмурилась Джейн. – Не уверена, что понимаю, о чем вы.

– В общем, незадолго до того, как Томас начал писать свой роман, на Барнаби посыпались беды. Очередное издательство ответило ему отказом, и от него ушла жена, забрав сына. Это был для него сильный удар, слишком сильный… – Голос Перси становился все более и более печальным. Он вздохнул: – К сожалению, Барнаби покончил с собой.

– О, господи, – воскликнула Джейн.

Нэнси ахнула.

Джонатан подался вперед на стуле:

– Должно быть, для вас это стало шоком.

Кэрри кивнула:

– Так и было. Для Томаса особенно. К тому же он только что узнал о договоре на свою книгу. Произошедшее сильно на него повлияло, ему было очень тяжело. Возможно, это окончательно убедило его уехать из Даггерфорда, я не знаю. Томас замкнулся и не хотел ни с кем говорить. И довольно скоро он уехал из деревни. Он даже не вернулся на похороны, помните, мы говорили вам об этом? Нам тогда было очень сложно это принять, да и простить, если честно.

– Однако теперь я старше и мне стало немного понятнее, – сказал Перси. – Он, наверное, был опустошен.

Нэнси задумалась, действительно ли это истинная причина того, почему Томас не говорит о клубе и о своем прошлом в Даггерфорде. Она понимала, что вполне может быть. Ей до сих пор было тяжело говорить о том, что случилось с ее отцом, а когда кто-то спрашивал ее о матери, она просто уходила от вопроса, потому что рассказывать правду ей не хотелось.

А потом она задумалась: неужели Майкл знал, что Томас когда-то был близок с его отцом? И злился на него за то, что он совсем не чтит память о нем? Она вспомнила об угрозе, которую он оставил на постере в магазине: «Ты заплатишь за то, что сделал». Вырванная страница была из романа Томаса Грина про полицейского, которого убили из-за вранья. На это намекал Майкл? Томас врал о своем прошлом, вымарал из него Барнаби и делал вид, что даже не знал его. Она рассказала Перси и Кэрри обо всем, что Майкл сделал в Дэдли-Энде.