Михайлов не знал, что и сказать. Старушка вроде на выжившую из ума не похожа, но слова её вполне можно принять за бред душевнобольного. Без малейшего сомнения она утверждает, что видела покойницу.
— Елена Юрьевна, а вы не ошиблись часом? — спросил Михайлов. — Не с этой ли женщиной вы тогда столкнулись? — протянул Михайлов фотографию Ракитиной.
Старушка аккуратно взяла из его рук снимок, удалила его на расстояние вытянутой руки и, прищурившись, с минуту рассматривала. Потом вернула Михайлову.
— Да нет, нет, что вы, не эта. Та и полнее была, и лицом потемнее.
— Но может, разглядеть её как следует вам не позволяло освещение? — спросил Михайлов.
— Да куда там не позволяло, — обиделась старушка. — Это я, наоборот, в тени стояла, а она на свету.
Михайлов все же опять протянул ей фотографию.
— Посмотрите еще раз, пожалуйста, Елена Юрьевна, еще раз, — попросил он.
Старушка снова взглянула на фото, выпятила узкие губы. На лбу её собрались складки.
— Нет, не эта, точно.
— А как же быть с тем фактом, что Лайма умерла больше месяца назад? — повторяя слова Алены Дмитриевны, сказал Михайлов.
— Я и сама удивлялась и никому до сих пор об этом не рассказывала: еще за дурочку примут. Ну а вы как-никак милиция, наверное, должны знать, иначе как вам расследовать?
— Вы правы, — сказал, поднимаясь, Михайлов.
— Вы что-то еще хотели узнать? — спросила Алена Дмитриевна.
— Да. Как жили супруги Кравченко? Вы не замечали между ними каких-нибудь ссор или распрей?
Алена Дмитриевна немного подумала.
— Нет, нет. Знаете, чтобы так, как другие — с криками, с грохотом — такого никогда не было. Да и жили-то они у нас всего несколько месяцев — что там увидишь? Ну, встретишь иногда на лестнице, поздороваешься. Нет, нормально жили. Как все. Еще что-то?
Видно было, что она всей душой хотела помочь Михайлову.
— Да нет, кажется, больше ничего, — направился к дверям Михайлов. — Я, пожалуй, пойду.
Алена Дмитриевна закрыла за ним дверь и вернулась назад.
— Странная эта милиция, — сказала Елена Юрьевна. — Им правду говоришь, а они не верят.
— Да как же поверишь в то, что ты покойницу встретила?
— А что мне покойница! Я ведь рассказываю то, что видела, — возмущенно ответила Елена Юрьевна, — а не выдумываю!
* * *
Михайлов еще с минуту постоял на лестничной площадке.
Старуха, видно, совсем тронулась. Смерть Лаймы Кравченко официально зафиксирована. Её похоронили. Цветы на могиле давно, наверное, проросли. Но и просто так, ради красного словца, вряд ли старуха болтала бы. Выходит, она все-таки кого-то видела? Кого? Переодетую Ракитину? Но Лайма и Ракитина даже отдаленно не похожи ни ростом, ни комплекцией. Тогда кто приходил в квартиру Кравченко накануне убийства?
Михайлов вошел в квартиру потерпевшего и набрал по телефону дежурную часть.
— Это майор Михайлов. Горюнов еще не вернулся?
— Нет, товарищ майор. Тут одна женщина пришла, говорит, что она мать того, убитого, что без головы.
— Кравченко?
— Наверное.
— А Семенов у себя?
— Сейчас узнаю.
Через минуту в трубке снова раздался голос дежурного:
— У себя, товарищ майор.
— Тогда скажи ему, пусть свозит мать Кравченко на опознание и обратно с ней в горотдел. Я к тому времени подъеду.
— Передам, товарищ майор. Если объявится Горюнов, что ему сообщить?
— Пусть тоже срочно едет к себе, нам надо встретиться.
Михайлов положил трубку. Кажется, лед тронулся. Он еще раз посмотрел на фотографию Лаймы на стене. Все-таки что-то знакомое проступало в четких чертах её лица. Глаза у Лаймы почти, как у Ракитиной. И если подбородок Ракитиной приделать вместо подбородка Лаймы, они, кажется, буду неразличимы. Неужели они в жизни были похожи?
«Черт его знает», — чертыхнулся Михайлов и, выйдя из квартиры Кравченко, закрыл на замок дверь.
Всю дорогу Бряка был не в себе. Он сидел на заднем сиденье, и его то и дело пробирала дрожь.
— Ребята, может, домой поедем, вдруг там менты?
Его старшие товарищи Санька Прыщ и Толик, которым давно перевалило за четырнадцать, не выказывали никакого волнения.
— Что ты все хнычешь, — не отрываясь от дороги и умело манипулируя рулем, говорил Сенька, самый старший, высокий для своих лет, крепкий и кучерявый. — Какие там в районе менты? Их там никогда днем с огнем не сыщешь. Да мы и не будем там разъезжать, купим по бутылочке пива — и обратно.
Они катались уже минут двадцать. Поначалу вдоль посадок по грунтовке, но это было неинтересно — сильно не разгонишься, не успел набрать скорость — посадка закончилась, дальше колхозные поля, пашня, там их могли увидеть. Сенька и предложить мотнуться в район за пивом, показав несколько червонцев.
— Где взял? — спросил Толик.
— Заначка, — ответил Прыщ.
Толика не нужно было долго уговаривать. А вот Бряка, самый младший из всех, вдруг запротестовал: а если поймают?
— Да кому ты нужен, сопля зеленая! — глянул на него с презрением Прыщ. — Мы же её не угоняем, только прокатимся немного. Ничего тебе не будет, ты еще несовершеннолетний, — закончил Прыщ.
Бряка и верил ему, и не верил. Тот все-таки был старше, знал больше. Может, и вправду им ничего не сделают?
— Поехали, — опять сказал Прыщ и вырулил на дорогу, ведущую в район.
