– Что же тогда?
– Да просто все. Заговорщики есть, а глобального заговора нет. Понимаете? Вы же европеец?
Я кивнул:
– Можно и так сказать.
– Тогда я подберу вам подходящую аналогию. Больше всего мировая политика похожа на чемпионат мира по футболу. Понимаете?
– Признаться, не очень.
– Сейчас поймете. Разница политики и футбола лишь в том, что все игры этого "политического" чемпионата проходят на одном поле при одновременном участии всех команд. Представьте себе огромное поле и на нем выступают сразу все команды. Есть команды сильные, есть слабые, есть имеющие влияние, есть новички. Есть команды, вышедшие на поле в полном составе, а есть и такие, у которых на воротах одиноко застыл растерянный вратарь и больше никого не видно! И все они выходят на одну единственную игру чемпионата. Кто-то контролирует большую территорию, кто-то меньшую, кто-то лучше играет головой, кто-то умеет долго бегать, а у иных вся надежда на пару костоломов во вратарской площадке. Иные умудряются договориться с судьей. На один тайм. Они все гоняются за мячиком и мечтают запинать его в ворота соперника. Но если между собой они никак не договорятся, не установят правила и приоритеты, то никакого результата не будет. Мало этого, на поле постоянно выходят новые команды, случайно выбирающие себе ворота, а игроки в старых командах время от времени берут взятки у букмекеров или получают гражданство у соперников. Еще и тренера регулярно переходят из одной команды в другую, сдавая все тактические наработки. Вот и весь заговор. Мир слишком сложен, чтобы свести его к какому-то дешевому заговору, какие бы силы в его основу не ставились. Слишком разные у всех интересы. И все постоянно меняется. Так что, Зак, не верьте шелкоперам, объявившим наши невинные забавы сборищем дьяволистов или еще каких-нибудь солнцепоклонников, грезящих о том, как поработить весь мир – это неправда. Вернее – полуправда.
Я обдумал его слова, пережевывая сочную телятину. Еще минут двадцать и бравый генерал легко убедит меня в том, что и меня тоже не существует. Силен!
– Нет единого координирующего центра, Зак, – улыбнулся мой новый приятель. – Вы-то должны понимать, что создание такой структуры потребует создания запредельной контролирующей бюрократии.
– Можно использовать уже имеющуюся.
– Можно, – согласился Гарольд. – Только ценой провала той задачи, которая возложена на структуру по ее основному роду деятельности. Вы, наверное, никогда не работали в бюрократических иерархиях? Я угадал?
– Да. Не сложилось.
– Это к лучшему. Не жалейте. Это не тот опыт, который может вам пригодиться. Поверьте мне, старому бюрократу от военщины, поверьте, что в любой бюрократизированной организации творится такая муть, что поручать нам что-то ответственное и хоть немного выходящее за рамки обычных обязанностей никак нельзя. Джон может прекрасно договориться с Томом о поставках нового фасона ботинок, но поставьте перед ним задачу обуть в эти ботинки армию Гондураса – и он спасует. Потому что этим занимается Гарри и появление на арене Джона только испортит бизнес обоим. Тысячи интересов, десятки тысяч людей, сотни команд, стремящихся влезть повыше – настоящее змеиное кубло, занятое обслуживанием в первую очередь своих интересов. Им просто некогда заниматься еще и поручениями заговорщиков. Времени нет, понимаете? Чуть зевнул – пожалуй на этаж ниже. Так что единственный полноценный заговор, Зак, который вы здесь сможете найти – это всеобщее согласие не выносить на публику все, что здесь может произойти. Так что я оцениваю возможность существования какого-либо глобального заговора как стремящуюся к нулю. Не нужно совпадающие временами интересы разных кругов называть заговором. И не нужно их путать.
На тропинке показался "сенатор Тим" – знакомец Серого, по приглашению которого я и оказался в Богемской роще. Под руку он вел какого-то ковбоя с нефтеносных пустошей Техаса.
Серый несколько раз упоминал о том, что в прошлом году при крушении First Republic Bank of Texas, "наш друг Тим", предупрежденный за месяц до краха, прослыл в среде тамошних ковбоев настоящим ангелом-хранителем. Но мне кажется, что банк рухнул не в последнюю очередь благодаря тому, что напуганные сэром Тимом вкладчики позакрывали текущие счета. Но, как бы там ни было, а акции сэра Тима в среде посвященных техасских дельцов взлетели на необыкновенную высоту. К нему стали прислушиваться. И даже приняли в Богемский клуб. И он сразу пригласил на собрание "друга Сарджа" в качестве гостя. Но Серый почему-то отказался и порекомендовал сенатору меня или Снайла. А мне посоветовал побывать здесь и внимательно посмотреть на происходящее.
И пояснил свою настойчивость своей же глупостью. "Представь, – сказал он мне, – я имел однажды дурость учить этого человека приемам современного бизнеса. В то время, когда сам мог бы послушать его лекции. Сэр Тим тогда сделал вид, что поражен моими откровениями, но теперь-то я знаю, что переступил черту и наговорил много такого, о чем все участники игры прекрасно знают, но предпочитают не обсуждать при первой встрече. Так, что, друг мой Захар, съезди, проветрись и узнай, чем на самом деле дышит деловой мир Запада. Там, в Калифорнии, принято общаться без фиги в кармане".
