У ворот Северина - [83]

— Если бы сейчас налетели американские бомбардировщики, им бы не понадобились светящие бомбы на парашютах, как тогда, в пасхальную ночь, — поддержал его Санду.

— Все так хорошо видно, прямо хоть фотографируй!

Вдруг из леса донесся скрип колес. Похоже было, что тяжело груженная телега медленно ползет вверх по дороге. Санду схватил Ромикэ за руку, и оба несколько долгих секунд напряженно вслушивались в шумы и шорохи ночи.

— Гей, Наполеон! Гей, Турок! Вот чертовы дети, еле ноги переставляют!

Человек погонял волов, и каждое его слово было теперь отчетливо слышно. Вскоре между деревьями, внизу, в долине, мелькнул огонек, он тихонько покачивался, и можно было подумать, что приближается привидение.

— Это фонарь, прикрепленный к возу, — прошептал Ромикэ. — Небось едет какой-нибудь крестьянин.

Еще какое-то время они пытались понять, в каком направлении движется телега, как вдруг она громыхнула на ухабе сзади них, очень близко, шагах в пятнадцати. Круто повернувшись, они с изумлением увидели позади себя качающийся в просветах деревьев фонарь.

— Давай спрячемся! — предложил Санду и, положив руку на плечо Ромикэ, потянул его вниз. — Он может нас заметить при свете луны…

Оба легли, прижавшись к корням старого дуба, и, не отводя глаз, следили за огоньком.

— Черт побери, не могу понять, как же это получается? — прошептал Санду. — Ведь скрип колес слышался совсем с другой стороны…

— Дорога извилистая, вот в чем дело…

Через некоторое время телега остановилась внизу на дороге. Внимательно присмотревшись — мешали ветви и кусты, — они с трудом разглядели ее. Старый военный фургон на высоких колесах, крытый брезентом, тянули два вола с большими крутыми рогами. К дышлу был прикреплен фонарик, который излучал слабый, мерцающий свет. Пожилой сутулый солдат подошел, устало волоча ноги, к переднему концу дышла, отцепил фонарь, наклонился и, держа его в руках, стал возиться у колеса, похоже, что-то искал. На ремне у солдата висела винтовка, а у бедра — пустая сумка из-под провианта с расстегнутыми перекрученными ремешками. Он немного повозился возле волов, оправил брезент с боков фургона, потом, поставив фонарь посреди дороги, отошел в сторону, но недалеко, принес два больших булыжника и подложил под задние колеса, ударами башмака загнав их поглубже.

— Здесь, в лесу, военный лагерь, — шепнул Санду на ухо Ромикэ. — Для призывников. Принадлежит пехотному полку. Так что мы влипли!

— Что ты, разве этот дед новобранец? — беззвучно рассмеялся Ромикэ, кивнув на солдата. — Не видишь, как он ходит? Словно у него на спине не винтовка, а мельничный жернов… Господи, ты только посмотри! Он же…

Ромикэ недоговорил и застыл с открытым ртом. Санду приподнялся на локте, чтобы лучше видеть, и тоже замер, испуганно наблюдая за солдатом.

А тот, оставив фургон посреди дороги, двинулся через заросли прямо на них, ступая по сухим сучьям, обходя корни и стволы деревьев. Раза два обернулся, словно проверяя, нет ли кого поблизости, и, не дойдя нескольких метров до ребят, остановился. Снял и прислонил к дереву винтовку и начал развязывать болтавшийся на нем матерчатый пояс. Затем расстегнул китель и брючный ремень.

— Теперь придется выжидать, пока он не облегчится! — чуть слышно прошептал Санду. Он потянулся к Ромикэ и глянул на циферблат его часов. — Время идет, что делать?

— Сейчас удобный момент, чтобы отнять у него винтовку, — решительно заявил Ромикэ. — А потом я заставлю его сдаться…

— И что ты будешь с ним делать?

— Посмотрим, что в фургоне, может, там винтовки. Мы их захватим, а это будет означать, что мы выполним еще одно важное поручение. Помнишь, что говорил Валериу на одном собрании? Нужно доставать оружие, мы очень нуждаемся в нем. Ведь не вечно же будет продолжаться такое положение. Придет час расплаты…

Разгорячившись, Ромикэ заговорил чуть громче, потом, опомнившись, сразу умолк. Но было поздно. Старый солдат, который сидел на корточках за мощным стволом дерева, встревожился, услышав шепот. Высунувшись из-за дерева, стал внимательно оглядываться по сторонам, стараясь понять, откуда он доносится. Ребята прижались к земле, слились с ней. Солдат, испугавшись, что поблизости кто-то есть, протянул руку за винтовкой, Ромикэ увидел это и понял, что все пропало. Он вскочил, в несколько прыжков преодолел расстояние до солдата, бросился на него и сильно толкнул в грудь. Растерявшись от неожиданности, старик упал на спину, болтая ногами в воздухе. Ромикэ навалился на него, прижал к земле, заткнул ему рот ладонью. Солдат глухо застонал, казалось, он вот-вот отдаст концы. Все произошло так молниеносно, что Санду не сразу сообразил, что случилось. Оставив портфель около дуба, он поспешил на помощь Ромикэ, который боролся со стариком, пытаясь засунуть ему в рот скомканный платок.

— Слушай, Пиус, а чем мы его свяжем?

— Вытащи у него ремень из брюк, — быстро прошептал Ромикэ. — И возьми пояс от кителя…

Старый солдат извивался, пытаясь вырваться из объятий боксера, но это ему не удавалось. Он мычал, крутил головой, пытаясь выплюнуть платок, но Ромикэ снова и снова засовывал его ему в рот, сильно прижимая ладонью, и в конце концов чуть не задушил старика. Вдвоем они крепко связали солдату руки и ноги брючным ремнем и матерчатым поясом от кителя, взяли винтовку и, оставив его около дерева, ушли. Санду на ходу схватил портфель, догнал Ромикэ, и они двинулись широким шагом, лавируя между деревьями, вверх по склону горы.