У ворот Северина - [82]

Ромикэ еще раз затянулся, щелчком отбросил окурок, который, описав широкую дугу, упал довольно далеко, так что Ромикэ многозначительно посмотрел на Санду, давая понять: вот, мол, какой он молодец, лихо бросает.

В этот момент из-за угла церкви кто-то появился. Когда человек оказался на освещенном луной месте, Санду толкнул локтем Ромикэ…

— Валериу…

— Да, фигура и походка его, — согласился Ромикэ. — Слушай, он военный? — шепотом спросил боксер. — Я припоминаю, он работал в мастерских. Внешность его мне знакома…

— Не знаю, может, и военный…

— А я почти уверен. Ты разве не заметил, он ходит в военной рубашке, на груди номер, черт его знает, что за номер, разглядеть невозможно, вылинял при стирке.

— Ну, военные рубашки сейчас носят все мужчины, кто мобилизован, кто на сборах, — сказал Санду и, закрыв нож, положил его в карман. — Разве поймешь?

Человек пересек пустырь, и теперь можно было разглядеть его лицо. В самом деле, это был Валериу. Как всегда, в белой полотняной рубашке, темно-синих узких брюках, в сандалиях.

— Привет! — сказал он шепотом и остановился. Он нес старый портфель, видимо довольно тяжелый. — Вы готовы?

— Готовы, — ответил Санду и встал. За ним поднялся и Ромикэ.

— Вы знаете, как действовать? — все так же тихо спросил Валериу и огляделся, желая убедиться, что за ним никто не следит. Пустырь был безлюден, не было видно никого и около церкви. — Здесь, — показал он на портфель, — взрывчатка. Заряд достаточно мощный. Придется попыхтеть, пока дотащите до места. Поезд проследует через два с половиной часа, то есть в одиннадцать десять. Товарный состав, сорок восемь платформ…

— Разве их не семьдесят? — удивился Ромикэ. — Ведь говорили…

— Нет, сорок восемь, с танками и бронемашинами. Накрыты брезентом. Вы заложите взрывчатку только после одиннадцати вечера, договорились? В это время состав выйдет со станции, без остановки минует Шимиан и, сбавив ход, пойдет под уклон у Балоты. Тогда мы можем быть уверены: раз ему дали зеленую улицу, другой поезд раньше его не пойдет.

— Порядок, — сказал Санду, беря портфель у капрала. — Ого, какой тяжелый! — Он с любопытством приоткрыл портфель, заглянул внутрь и потрогал лежащий там сверток.

— Вы знаете, как обращаться со взрывчаткой, — продолжал Тудор Динку. — Думаю, вы не забыли то, о чем мы договорились.

— Нет, не забыли…

— Найдите подходящее место, заложите под рельс мину. Проверьте запал, плотно ли сидит. Правильно установите детонатор. Колеса паровоза надавят на детонатор, он сработает, мина взорвется, и три-четыре вагона взлетят на воздух. Смотрите отбегите вовремя… В мине мощный заряд тротила…

— Ясно, товарищ Валериу, — сказал Ромикэ. — Я только хочу спросить, точно ли, что состав пройдет именно в это время.

— Да, точно, — заверил его капрал. — Операция подготовлена товарищем Молнией, все тщательно проверено…

— Чего там, все ясно! — вставил Санду, давая понять, что пора двигаться. — Пошли, а то опоздаем…

Валериу протянул им руки. Молча посмотрел на парней, как бы желая прочитать их мысли. Лицо его стало суровым. Он взволнованно прошептал:

— Желаю успеха, Габриэль и Пиус, не забывайте, что это задание нам поручила партия!

— Всего доброго, и не волнуйся. Мы не подведем…

На небе весело сверкали звезды, ярко светила луна, окрашивая в белое дома, деревья, строения. Санду и Ромикэ проскользнули в тени церкви, быстро пересекли улицу. А капрал стоял неподвижно и смотрел им вслед, пока их силуэты не исчезли. Затем отправился домой, чтобы переменить одежду; ему нужно было скорее возвращаться в казарму, откуда он ушел час назад, не спросив ни у кого разрешения.

23

Они ползли по-пластунски или шли пригнувшись, с трудом преодолевая довольно крутой склон холма, поросшего лесом. Ромикэ тяжело дышал, но не сдавался и упорно карабкался, отвоевывая у склона метр за метром, перекладывая портфель из руки в руку, пуще всего боясь уронить. Сзади, на расстоянии нескольких шагов, бесшумно двигался Санду, цепляясь за ветки кустарников или корни деревьев. Время от времени у них скользили ноги, и тогда они опускались на четвереньки, царапая колени и локти, и, скрипя зубами, еще яростнее штурмовали высоту. Когда дошли до полянки, Ромикэ остановился перевести дух, сел около ствола дуба и подождал Санду, который тоже тяжело, устало дышал, вымотанный подъемом, и держался рукой за грудь, чтобы хоть немного унять сердцебиение.

— Который час? — спросил он шепотом.

— Почти десять, — ответил Ромикэ, глядя на светящийся циферблат. — Через час надо быть на условленном месте…

— Очень уж крут чертов подъем…

— Это тебе не прогулка по бульвару!

Санду ничего не ответил. Он прислонился спиной к стволу дуба, расслабился, чтобы передохнуть, чувствуя, как у него дрожат ноги и руки. Сквозь густые ветви деревьев вдали светила луна, крыши домов внизу ярко блестели, будто они были из оцинкованного железа. Над городскими постройками возвышалась водонапорная башня, ее остроконечная крыша сверкала словно зеркало. А слева уходили к горизонту воды Дуная, спокойные, тускло отсвечивающие коричневым цветом.

— Ты только посмотри, как хорошо отсюда виден город! — прошептал Ромикэ, вытирая влажную шею и затылок. — Это при всей-то маскировке! Огней и вправду не видно, но при луне дома как на ладони…