У ворот Северина - [51]

Дана ускорила шаг, надеясь проскочить незаметно, но не убереглась от взглядов мальчиков старших классов. Взобравшись на кучу щебня, один из них первым сообщил:

— Ребята, смотрите, дочь учителя истории!

Все, как по команде, бросили работу и уставились на девушку, которая с грацией балерины, ступая легко, как сказочная фея, пробиралась под сенью каштанов. Десятки лопат, кирок, заступов полетели под откос, десятки рук были козырьком приставлены к глазам, десятки голосов зашептали: «Хороша, братцы!», «Гляньте, как идет, что твоя лебедь!», «И правда, будто плывет!», «Фигурка-то, фигурка!.. Тонкая да гибкая, ах ты, мать честная!».

— Афродита, рожденная из пены! — заорал вдруг высокий худой детина из восьмого класса с взъерошенными волосами. И, засунув два пальца в рот, свистнул так, что эхо прокатилось по соседнему парку.

— Скажи лучше, Персефона, дочь Зевса…

— Да уж лучше прямо — дочка Влада Цепеша!..

— Вот поставит вам ее папочка кол в первые же дни учебы, вы его обычай знаете… То-то повеселитесь, то-то попляшете!..

Дана знала суровость своего отца, знала, что его называют Владом Цепешем, поэтому, услышав за своей спиной выкрики мальчишек и шутки в свой адрес, сделала вид, что не замечает их. Она шла быстрым, легким шагом, не поворачивая головы, подчеркнуто невозмутимо.

— Ты куда бежишь раненько в красноперых башмачках? — продекламировал ей вслед худой детина.

— Оставь ты ее в покое, может, она спешит на свидание…

— Удирает от трудовой повинности… Удостоверение-то все равно получит. При таком отце да не получить!..

Последние слова Дана уже не слышала; она обошла высокое здание театра, спустилась к широкому шоссе, туда, где оно поворачивало в сторону городской бани, вошла в парк Роз, где все заглушили сорняки и редко-редко мелькал в густых зарослях гордый цветок, и по прямой аллее направилась к памятнику Героям.

Щеки ее раскраснелись и стали пунцовыми, она чувствовала, как они горят, а сердце громко стучало, готовое, казалось, выпрыгнуть из груди. Нетрудно понять, что она пришла в такое возбуждение из-за громких выкриков ребят, которые, вероятно, испытали на себе строгую требовательность ее отца. «Бездельники, оболтусы, грубияны! — в сердцах подумала она и быстро оглянулась, чтобы убедиться, что никто за ней не увязался. — Жалко, я никого из них не знаю, а то Михай им задал бы… Хотя теперь…» Потом она сказала себе, что не стоит обращать внимания на это происшествие, его нужно выбросить из головы. Сделав еще несколько шагов, она вздрогнула: со скамьи поднялся связной. Это был тот же связной, что и в прошлый раз, парень лет шестнадцати, высокий, худой, с обсыпанным веснушками лицом и улыбчивыми глазами.

— В одиннадцать в городском саду, наверху, у Северинской башни, — прошептал он и прошел мимо, будто они не были знакомы.

Дана несколько раз повторила про себя место и время собрания, а когда повернула голову, конопатого паренька уже и след простыл. Как сквозь землю провалился. Она взглянула на ручные часики. Было половина одиннадцатого. У нее еще оставалось полчаса, так что она, сделав несколько шагов, остановилась, постояла, любуясь сверкающим на солнце Дунаем, и медленно, не торопясь пошла мимо памятника Героям по направлению к месту встречи.

В городском саду, с прекрасными каштанами, липами и высокими соснами, с широкими аллеями, обсаженными яблонями и украшенными цветочными клумбами, возвышалась Северинская башня; она стояла на берегу Дуная, скрытая от глаз густой зеленью. Примерно в двенадцатом веке здесь находилась Северинская крепость, от которой сегодня сохранились только остатки церкви, следы жилищ, принадлежавших тогдашнему правителю Северина и его войску, и каменная башня десятиметровой высоты. Забравшись на башню, можно было охватить взглядом чуть ли не всю долину Дуная.

Жители Северина настолько привыкли к археологическим раскопкам в своем городе, что не придавали значения реликвиям прошлого и ходили их смотреть только в исключительных случаях — сопровождая школьников во время экскурсии по родному краю или прогуливаясь с приезжими родственниками или знакомыми, которые страстно желали увидеть исторические памятники, имеющие, бесспорно, мировое значение. Обычно же они просто любовались окрестностями, гуляя в воскресенье по красивому городскому парку, поднимаясь по крутой тропинке к старой Северинской башне; на закате оттуда такой прекрасный вид на Дунай, где множество пароходов и барж, стоящих на якоре в порту, а вечером на темном просторе вод так романтично качаются десятки бакенов, подмигивая нежными зелеными огоньками, похожими на светлячки; горожанам нравилось смотреть на утопающий в зелени маленький остров Шимиан или на быки римского моста на югославском берегу, там, где когда-то был римский военный лагерь…

«Вот почему, — думала Дана, идя в указанном направлении, — Валериу выбрал это место для встречи, оно такое закрытое, никто туда не ходит, тем более сейчас, во время войны; боясь бомбежек, жители города выехали в соседние села».

Войдя в старый парк, она стала медленно прогуливаться по аллеям под прекрасными деревьями, простершими тяжелые тенистые ветви над цветочными клумбами. Глядя со стороны, можно было подумать, что девушка просто любуется окрестностями.