У нас в Крисанте - [66]

Вокруг виноградника ограда из переплетенного колючей проволокой кустарника. Михэлука шагает по тропинке, ведущей к полуразвалившейся сторожке, а на тропинку легла тень от двух персиковых деревьев и дикой яблони. Персики еще совсем зеленые и безвкусные, а яблочки до того кислые, что сводит челюсти. Мальчик подбирает румяное яблочко, надкусывает и тут же отшвыривает.

Медленно бродит он между лозами, нехотя отщипывая то здесь, то там по виноградинке, пока наконец не набредает на спелые, золотистые кисти. Мальчик опускается на корточки, ест виноград и думает о том, что делается сейчас в школе. Наверное, в их класс уже зашел учитель. А может быть, пришла Илдика и спрашивает Бенони, почему отсутствует Михэлука. «Мама его послала на виноградник», — отвечает Бенони.

Но мысли Михэлуки снова и снова возвращаются к тетке. Ведь за последнее время она стала с ним обращаться гораздо лучше… Особенно после разговора с Илдикой. А теперь снова на нее что-то нашло!.. Она и с Томекой поругалась, и с дядей… Михэлука срывает в сердцах виноградную кисть и направляется к сторожке.

Он останется здесь навсегда, будет жить на винограднике. «Я и ночью домой не вернусь! Может, она тогда хоть раз в жизни будет довольна». Михэлука садится на порог сторожки и сидит, пока солнце не начинает сильно припекать. Вдруг он вспоминает, что дядя накладывал на телегу доски для починки сторожки. Он давно уже должен быть тут. Почему же его до сих пор нет? Что там, дома, могло случиться? А вдруг тетка пожаловалась, что Михэлука ее толкнул? Может, она решила не пускать Михэлуку больше в свой дом? Вдруг она его совсем прогонит? Ну и пусть! Ему даже лучше будет! Переберется на ферму и будет жить вместе с Нэстэсикой. Ведь и дядя много раз грозился, что сбежит из дому куда глаза глядят!

На шоссе затарахтела телега. Михэлуке сразу легче стало на душе. Дядя едет! Он, наверное, успокоил тетку, а до вечера она совсем утихомирится.

Но это не дядя. На телеге сидит тетка. Михэлука замер, да и тетка Олимпия нахмурилась, увидев племянника. Телега уже в винограднике, и тетка сбрасывает доски, Михэлука ей помогает и некоторое время оба работают молча. Наконец тетка спрашивает:

— Ты что здесь делаешь?

— Сторожу!

— А я решила, раз уж ты меня толкнул, то пошел в школу, а не на виноградник! — сурово говорит тетка.

— Да не толкал я тебя! Я только вырвался и…

Вдруг тетка начинает плакать:

— Все вы меня толкаете и обижаете. И твой дядя, и Бенони, и ты. А во всем виноват этот негодник Томека, это он сеет в семье раздор. С тех пор как он снова появился, я все время плачу.

Михэлука с изумлением смотрит на тетку. А тетка вся дрожит и еле сдерживает слезы:

— А ради кого я из сил выбиваюсь? Из-за кого такую муку принимаю? Из-за вас. Хочу вас в люди вывести, чтобы не пришлось вам всю жизнь слугами быть. А вам и горя мало. Твой дядя весь день пропадает на ферме, а я одна бьюсь как рыба об лед в своих четырех стенах! — причитает она, а потом как крикнет: — А ну, убирайся в школу! Бенони, наверное, уже наябедничал той девушке и учителю. По всему свету растрезвонил, что я вас обижаю!

Но Михэлуку не трогают ни теткины слезы, ни ее горестные слова. Он никак не поймет, что это с ней происходит. Торопливо буркнув: «Ладно, я пойду!» — он припустился по заросшей травой тропинке в лощину.

Пробежав изрядный кусок дороги, Михэлука вдруг сообразил, что на занятия он все равно уже опоздал, в нерешительности остановился и задумался. Значит, тетка считает, что ее все обижают. Так и сказала. Но ведь она одна во всем виновата. Ну зачем ей понадобился виноградник Бэкэляну? Дядя Гаврила и Томека вполне правы! Чем так закабаляться у Бэкэляну, лучше потратить деньги на новую одежду. Это она заставляет всех ходить в старой, латаной-перелатанной одежке. У бедного дяди Гаврилы нет даже воскресного костюма. Они еще не расплатились за постройку дома, а теперь нате вам, пожалуйста, — тетке понадобился еще и виноградник. Видно, она вконец разругалась с дядей, раз он сейчас ей даже помочь не хочет. А разве она одна сможет починить сторожку? Ей даже столбы для крыши одной не поставить… «Вернусь-ка на виноградник и помогу ей! — решает Михэлука. — Пусть тогда не жалуется и не ноет! Сама придумывает всякие несчастья, а потом портит всем Жизнь. Ох-ох-ох! — вздыхает мальчик и поворачивает обратно к винограднику. — Ну что ты, тетка, за человек? Починю твою сторожку, и ты наконец увидишь, как ты ко мне несправедлива».

Телега на винограднике стоит на том же месте, лошадь все еще не распряжена, доски лежат, как он их оставил, а тетки нигде не видно. «Стоит где-нибудь и причитает! — улыбнулся Михэлука. — Ничего, в другой раз будет умнее! Теперь я ей докажу, чего я стою. Утром мне крикнула: «Убирайся из моего дома, вражина!» А сама без этой вражины обойтись не может!..»

Прячась за густыми лозами и отщипывая по пути золотистые виноградины, мальчик крадучись взбирается по склону холма. Но тетка словно в воду канула. Где она может быть? Когда Михэлука взобрался на самую вершину холма, из сторожки донеслись какие-то глухие звуки. Он подкрадывается к двери, осторожно заглядывает и с трудом удерживается от смеха. Опустившись на колени, тетка Олимпия с ожесточением долбит мотыгой землю. А земля там сухая, утрамбованная… Тетка вся побагровела, а платок сполз с головы. Наверное, хочет выкопать яму для толстого столба, чтобы подпереть крышу. Но вся ее работа никуда не годится… Надо сперва старую крышу снять и заменить все подгнившие столбы Михэлука расстегивает куртку и весело ее окликает: