У нас в Крисанте - [67]

— Эгей, пришел плотник!

Тетка подскакивает как ужаленная.

— Это я! — смеется мальчик, думая, что она испугалась его неожиданного крика. — Напрасно долбишь, земля тут слишком твердая, ничего ты не сможешь на этом месте зарыть.

Тетка растерялась.

— Что? Что я в землю зарываю? Значит, ты следишь за мной? — кричит Олимпия и вскакивает, чтобы наброситься на Михэлуку.

Но тут из подола ее падает на землю старая жестяная коробка, со странным звоном откатывается в сторону и застревает в кусте репейника.

Побледнев как полотно, тетка уставилась на коробку с таким ужасом, что испуганный мальчик подумал, не сошла ли она с ума.

Жестяную коробку, которую тетка выронила, Михэлука сразу узнал. Дядя обычно хранил в ней гвозди и еще вчера очень рассердился, что коробочка эта, исчезла, а гвозди рассыпаны по всему ящику с инструментами. Подозрение, конечно, пало на Бенони. Зачем тетке понадобилась эта коробка, зачем она ее унесла? Михэлука захотел было поднять ее, но тетка набросилась на мальчика с кулаками:

— Так ты шпионить за мной надумал? Подлое отродье, мерзавец, негодяй! Чтоб ноги твоей больше в моем доме не было!

Михэлука с трудом вырвался у нее из рук и выбежал на шоссе.

— Она сошла с ума, она совсем сошла с ума! — в ужасе повторял мальчик.

Грузовик остановился у калитки, а Титина, как всегда, сидела уже с шофером в кабине.

— Скорее в машину! — звонко крикнула она.

Но никто не вышел. Девочка так долго звала ребят, что чуть не охрипла, а водитель раз пятнадцать нажимал на гудок, пока наконец не появился Бенони. Вид у него был самый несчастный.

— Значит, ты следишь за мной? — кричит Олимпия.

Водитель открыл дверцу кабинки, и Титина выскочила ему навстречу. Глаза Бенони распухли от слез, а на лице багровела свежая царапина. Титина сразу догадалась: «Его, наверно, мать поколотила за то, что он снова заступился за Михэлуку», — и сердце ее сжалось.

— А где же Михэлука? Что с тобой стряслось? Почему ты молчишь? Кто тебя оцарапал? Ты воевал с кошками?

Водитель только головой покачал:

— Видать, у мальчишки неприятности.

— Ну скажи, что с тобой? — принялась снова допрашивать Титина, как только они влезли в кузов и устроились на бидонах с молоком. — Почему ты мне не хочешь сказать?

Грузовик мчался по шоссе, и гул мотора заглушал ее голос.

— Ты не слышишь, о чем я тебя спрашиваю? — теребила она мальчика.

Бенони весь съежился и низко опустил голову:

— Михэлука убежал из дому! Убежал навсегда!

— Что? — ужаснулась Титина. — Куда он убежал? Что у вас там случилось?

— Не знаю. Мама его избила! — горестно вздохнул Бенони. — А я… я тоже решил убежать, но не успел. А тут ты приехала!

— Ничего не понимаю! Грузовик тарахтит, как разбитая телега! — крикнула Титина. — Расскажешь все подробно, когда приедем в школу. Придется посоветоваться с Илдикой.

* * *

Пионерка с голубой лентой в светлых волнистых волосах стоит на часах перед дверью в пионерскую комнату. Стоит уже больше получаса и с нетерпением поглядывает на дверь. А любопытные так и вьются около нее, всем ужасно хочется узнать, что творится там, за этой дверью. Но девочка со всей серьезностью уговаривает их отойти:

— Уходите, ребята. И не шумите! Решается судьба человека.

Первоклассники послушно отходят, но ребята из четвертого и пятого пионерских отрядов считали себя вправе быть в курсе дела.

— Что случилось? Чья судьба решается? — наперебой спрашивали они, чувствуя себя несправедливо обиженными.

И почему это дежурит председательница совета пятого отряда, когда там, за дверью, разбираются дела пионеров четвертого отряда? Чего они там так долго совещаются?

Первым к дежурной подошел на цыпочках Орестел Урся и таинственно шепнул:

— Знаешь, Титина, мама решила, что Михэлука должен перебраться к нам. Я и с папой уже говорил по телефону. Он будет спать вместе со мной, вместе будем готовить уроки и вместе ходить в школу.

— Ну, значит, все в порядке, — говорит Титина таким довольным голосом, словно она только этого и ждала.

Орестел удовлетворенно кивнул и также на цыпочках удалился. Не прошло и минуты, как явились братья Рига. Они, как обычно, вышагивали рядышком и о чем-то перешептывались.

— Послушай, Ина! — позвал Титину Рэду́ку, складывая трубочкой толстые губы.

— Пусть Михэлука перебирается жить к нам, — добавил таинственным голосом второй брат.

— Очень хорошо! — согласилась девочка с таким видом, словно тайна эта умрет с нею.

Близнецы сделали красноречивый жест, который должен был означать: «Следовательно, все в порядке», и удалились. По дороге они встретили Мишу Велизара и Алекуцу Гасса.

— Все уже вышли? — спросил Мишу.

Близнецы отрицательно покачали головой.

— Пошли, Алекуцу, поглядим и мы.

— А чего там глядеть? — насторожились братья Рига.

Мишу Велизар выразительно постучал пальцем по лбу, давая понять, что ему пришла в голову потрясающая мысль, а Алекуцу рассмеялся и пошел дальше. Близнецы обеспокоенно переглянулись и остались на месте, с тревогой наблюдая за своими товарищами.

— Послушай, — начал Мишу Велизар, уставившись круглыми карими глазами на Титину, — я и Алекуцу, или Алекуцу и я, договорились, что Михэлука Бреб будет жить у нас по очереди: одну неделю у меня, вторую — у него.