У нас в Крисанте - [31]

— Он умер четыре часа назад, — заявил он и добавил какое-то слово, которое понял один Томека.

Потом Томека разъяснил ребятам, что барина удар хватил.

Как будто ребята и без врача этого не знали!

А майор принялся всех подряд, даже Михэлуку и Бенони, расспрашивать, как все случилось.

— Мы-то еще вчера думали, что он помрет! — не преминул объяснить Бенони.

— Это почему? — спросил майор.

Милиционеры, те, что стоят у дверей, не могут удержаться от смеха, но майор нахмурился.

Дядя тут же торопится подробно рассказать, как вчера пришли крестьяне из Присэкани и потребовали пять гектаров барской земли, только не задаром, а в обмен на такой же участок у пруда. Барину стало плохо, и он упал в обморок. Но довольно быстро пришел в себя. Господин Бэкэляну может подтвердить. Они потом долго о чем-то толковали и даже поругались. Может, купец принес барину плохую весть?

— Бэкэляну? — переспрашивает майор. — Тот Бэкэляну, у которого бакалейная лавка в центре города? — уточняет он и, качая головой, что-то отмечает в своей записной книжке.

— А потом барин успокоился и даже проводил господина Бэкэляну до пролетки, — всхлипывает тетка.

— А вы-то почему так его оплакиваете? Вы что, родственники? — спрашивает майор, с удивлением глядя на тетку.

Простоволосая, с распухшими и красными от слез глазами, тетка, кажется, вот-вот умрет от горя.

— Я у него в кухарках жила! — рыдает тетка. — Шестнадцать лет в услужении была…

— Он что, был очень добрым хозяином? — еще больше удивляется майор.

— Какой бы он ни был, но шестнадцать лет я на него работала. А теперь мы остались нищими. За все годы, что мы без денег на него трудились, он нам выправил бумагу на луговину и домик, что по ту сторону дороги. Подписать бумагу он подписал, а поехать в город и заверить, как положено, не успел! — еще пуще захлебывается слезами тетка.

— А вы, товарищ, бумагу эту берегите. Да не волнуйтесь попусту. То, что за работу положено, никто у вас не заберет… А это ваши богатыри? — поинтересовался майор, указывая на Михэлуку и Бенони, не сводящих глаз с его погон с золотыми звездочками.

— Мой тот, меньшой!.. — отвечает тетка. — А второй — племянник, круглый сирота, и мне приходится его кормить. Нищими мы остались с двумя ребятами!

— Перестаньте плакать. Государство позаботится, чтобы вы получили то, что вам по закону положено.

— А кто нам жалованье выплатит? — продолжает причитать тетка.

— И это пусть вас не волнует, — успокаивает ее майор, — государство трудящегося человека никогда не обидит.

Перед самым отъездом, садясь в машину рядом с врачом, майор неожиданно спрашивает дядю Гаврилу:

— Ведь сын Кристу Крисанты умер, не так ли?

Дядя бросает испуганный взгляд на Томеку:

— Барин Кристу получил извещение о том, что его сын пропал без вести на фронте у города Яссы.

Но Томека отстраняет дядю, подходит к майору и хмуро заявляет:

— Я-то думаю, что Емилиан Крисанта жив! А коли он не помер, то я его своими руками прикончу!

Майор внимательно смотрит на Томеку:

— Как ваше имя, товарищ? Вы, кажется, работаете на этой ферме механиком?..

— Меня зовут Некулай Томека!

Майор достает из кармана кителя записную книжку, что-то записывает, вырывает листочек, складывает и протягивает Томеке. Но потом, видно раздумав, предлагает:

— А вы не могли бы сейчас с нами поехать?

— Могу.

— Тогда садитесь.

Томека залезает в машину.

После их отъезда тетка падает в обморок. Ее обрызгивают водой и укладывают в постель. Она тут же приходит в себя, но не говорит ни слова. Видно, ей не хочется разговаривать ни с дядей, ни с Бенони. Через некоторое время она потихоньку подзывает Михэлуку:

— Как только вернется этот пьяница, сразу дай мне знать!

Томека вернулся к обеду, но уж на другой машине, с красными крестами на окнах. Двое мужчин в белых халатах кладут тело старого барина на носилки и увозят его.

Как только Томека вернулся, Михэлука бежит к тетке, и тетка встает с постели. Ноги ее плохо держат, глаза лихорадочно блестят, а лицо желтое, как воск.

— Это правда?.. Он не помер? — дрожа от волнения, спрашивает она Томеку.

— Коли не помер, вернется околевать в той же берлоге, где родился! — равнодушно отвечает Томека.

— Не все ли нам равно, жив он или нет? — сердится дядя. — Ты, Олимпия, совсем рехнулась!..

— Ежели вернется, от моих рук не уйдет! — спокойно заявляет Томека.

— Как же он может вернуться, мамочка? — вмешивается Бенони. — Разве старый барин воскрес?

— Марш отсюда, озорник, не лезь, куда не просят!

Но Михэлука чувствует, что речь идет не о старом барине Кристу, а о ком-то другом. Он понимает, что происходит что-то странное, что дядя и Томека чем-то встревожены и озабочены, а тетка сердится на Томеку за то, что он прокатился на машине майора. Да, здесь какая-то тайна, которую Михэлука никак не может разгадать…

В тот же день в Крисанту прибыл худой, высокий человек в очках. При милиционерах он переписал на длинной бумаге с печатью все вещи барской усадьбы. Томека сказал, что это они производят опись имущества, оно теперь переходит в руки государства. Затем приезжие заперли дверь, наложили повсюду красные сургучные печати и повесили пломбы.