У меня будет остров! - [6]
Ребята так увлеклись, что не слышали, как повернулся ключ в замке. Это вернулась домой мать Шани. Изумленная, она остановилась на пороге кухни.
— Что вы тут делаете?
Странно, с каким трудом взрослые понимают самые простые и ясные вещи. Шани и Жоли наперебой пытались объяснить, что они собираются в парк за ежиком и жестяная коробка им нужна, потому что нет коробки из-под обуви. Вот поймают Джерома, принесут его домой и вернут коробку. Тетя Эниш заохала, заахала, посулила ребятам подзатыльники и в конце концов спросила Жоли:
— Скажи мне, проказник, кто ты такой? И почему ты учишь моего сына всяким безобразиям?
— Ничему он не учил меня… — ответил Шани вместо Жолика, — это… Ковач…
— Я — Жолт Ковач, мы с Шани вместе учимся.
— И тебя что, мама отпускает в это время куда угодно?
Жоли вдруг спохватился. Куда там отпускает! Наверняка его уже хватились! Ищут повсюду! В школе, в милиции, в «Скорой помощи» и в больнице! Ютка и Кати плачут, и мама плачет, и папа… Скорее! Скорее домой!
— Так поздно! И одному?! — воскликнула тетя Эниш, — Этого еще не хватало! И так столько дел, что голова кругом идет!
Она взяла Жоли за руку и повела домой.
На улице стало совсем темно. Горели фонари, магазины уже закрывались. Чем ближе они подходили к дому, тем тяжелее становилось на сердце у Жолика. Когда они вошли в знакомый подъезд, дворничиха крикнула:
— Ковачи! Ковачи, не паникуйте! Вот он — ваш Жолик… Привели-таки разбойника.
«Лучше помогите мне!»
Если вы думаете, что дома Жолика ожидали два крепких подзатыльника, то вы заблуждаетесь. Гораздо, гораздо хуже! Кати и Ютка громко плакали.
— Где наш Жоли? Где наш дорогой братишка?! Что с ним случилось? Вдруг попал под трамвай? Или его сбил автомобиль? А может, полез на забор и свалился? Теперь лежит в больнице с переломанными руками и ногами… Ой, какой ужас, где же нам искать нашего Жолика? Только бы он появился, мы отдадим ему медвежонка Цили…
У мамы от страха и волнения выступили синие круги под глазами. А папы не было дома. Он побежал сначала в школу, потом — в детскую комнату милиции и по дороге всех спрашивал: «Не видели моего маленького сына? Волосы русые, в сером пуловере, белых носках и коричневых сандалиях… очень похож на меня».
Когда тетя Эниш привела домой маленького бродягу, все плакали. Тут как раз и папа вернулся. Никто ничего не сказал Жолику, а тетя Эниш все повторяла, что Жоли играл с Шани и они надумали поймать ежа.
— Побегу домой. У меня еще будет разговор с Шани, — попрощалась тетя Эниш.
Комната была набита людьми. Собрались все соседи, каждый спешил что-то посоветовать: «Если бы мой сын отколол такое, я бы ему всыпал!», «Оставьте его без ужина!», «Вот они, современные дети! С ними только волнения да заботы!».
— Иди в ванную, вымой руки и садись ужинать, — тихо произнесла мать. А соседям сказала:
— Большое вам спасибо за участие! До свидания!
Все ушли. Ютка и Кати накрыли на стол. Мама подала ужин. Как раз любимые блюда Жоли: суп-гуляш и пончики. Каждому досталось по три больших восхитительных пончика с вареньем. Вся семья ужинала молча, без удовольствия, и никто не сказал Жолику ни слова. Не спросил: «Где ты пропадал?» Не отругал: «Тебя, негодника, в угол надо бы поставить!» Не упрекнул: «Сколько мы тут намучились из-за тебя!» Не пригрозил: «Если подобное еще раз повторится…»
Жоли молча ждал, какое же наказание ждет его. Но съели суп-гуляш и пончики, мама сказала: «На здоровье», стали убирать со стола, а никто так и не сказал Жоли ни слова. Жоли украдкой взглянул на «Злюку», и ему показалось, что лист бумаги выглядит как-то не так. Он еще раз взглянул и понял, в чем дело: на нем не было острова. Ни синего моря, ни пальм, ни буйков, ни кораблика. Только чистый белый лист бумаги. Был остров — и не стало острова. Жоли залился горючими слезами, но и тут никто ничего ему не сказал. Девочки заканчивали уборку, мама мыла посуду на кухне, а папа работал за своим чертежным столом. У Жоли лицо уже распухло от слез; порою он горько вздыхал, потом снова начинал плакать.
Отец по-прежнему работал.
— Непонятно, куда же все-таки делось заявление?
— Я ничего не брала с твоего стола, — сказала Кати.
— Я тоже — сказала Ютка. — Может быть, Жоли?
Тут Жоли еще громче заплакал.
— Если бы Жоли это сделал, он давно бы сказал, — заметила мама. — А сейчас отправляйтесь спать. Жоли, перестань лить слезы! Спать!
— Но я… я не сделал еще уроков.
— В девять часов вечера поздно делать уроки. Спать пора!
Жоли ответил на это новым взрывом плача.
Тут мама не на шутку перепугалась. Как бы не заболел мальчик после таких безудержных слез! Она кивнула отцу, и тот подошел к Жоли. Ласково потрепал его по спутавшимся волосам.
— Ты хочешь мне что-то сказать, сынок?
— Да-аа… это я… я-яа снял марку с той бумаги, потому что… думал… и-ии… я хотел поймать ежика на свой остров.
— Какой остров?
— Тот… тот, который… когда мы побелим чуланчик… и-ии… если я буду хорошо…
— А ты хорошо себя ведешь?
— Я не знаю… я-яа не знаю… я стараюсь… но я не могу один… потому что все замечают только мое плохое поведение. А когда все хорошо, никто не видит. Вот уже и острова нет! Лучше помогите мне!
