У каждого — свое алиби - [26]

— Да!

— А вы пойдете со мной. Будете стоять у двери, в которую я войду. Не входите в квартиру до тех пор, пока не услышите что-либо подозрительное. Не бойтесь, все эти меры я принимаю из предосторожности. Похоже, сегодня воры будут грабить друг друга. Может случиться, что нам встретится какое-нибудь лицо, и не проживающее в этой квартире. Так что — внимание!

Возле двери с номером десять Алек сказал:

— Никому не разрешайте входить. Даже своему отцу. Поняли?

Алек попробовал одной рукой щеколду, а второй полез в кардан за ключами. И вдруг он замер… Дверь была отперта. Внутри кто-то был. «Не хватало еще, — подумал Армашу, — чтоб они пронюхали о слежке и смотались со всем награбленным добром!»

Алек тихонечко толкнул дверь. Она отворилась, он прошел в холл. Движением указательного пальца подал подофицеру сигнал: «Спокойно!»

Из холла открывались три двери. Слева была, вероятно, кладовка, справа — дверь в кухню, прямо против себя Армашу увидел занавеску: за ней стеклянная дверь вела в комнату. Алек посмотрел сквозь стекло. Казалось, все в порядке, никого нет. Однако вскоре он сообразил, что углы комнаты, образованные стеной с дверью, им не просматриваются. «Если там кто-то есть, — подумал Армашу, — он выдаст себя хоть малейшим шорохом». Вдруг из комнаты донесся короткий стук. Видимо, некто, находившийся в ней — а определенно там кто-то был, — наткнулся на стул или шкаф.

Армашу снова взглянул через стеклянную дверь. Сначала не было видно ничего, затем он обнаружил на стене тень. А вскоре в поле его зрения попал человек. Это был пухленький, начинающий лысеть довольно молодой мужчина. Он остановился посреди комнаты. Чувствовалось, он колеблется, испытывает недоумение, будто кто-то сбил его с толку.

Пухленький субъект еще раз оглянулся по сторонам и вдруг набросился на огромное кресло. Он перевернул его и стал шарить под обивкой, среди пружин. Действовал быстро и энергично. До Алека доносилось его ворчание. С яростью толстячок начал что-то тащить. Видно, дело подвигалось с трудом, и он, напрягая все силы, был полностью поглощен своим деянием.

«Нашел же он их, а мне и в голову не пришло поискать там!» — воскликнул про себя Армашу, затем легонько толкнул дверь и, крадучись, приблизился к толстяку. Теперь Алек хорошо видел все, что тот делал. Из пружин кресла вор изымал мешочек, правда, объемистый, к тому же кощунственно зацепившийся за что-то в кресле, будто он протестовал против извлечения его на свет божий.

Наконец упрямый гражданин все же вырвал желанный предмет, но сам тотчас же потерял равновесие.

Одной рукой Армашу ласково поддержал его, чтоб он не упал, а другой выхватил мешок, сказав:

— Благодарю! Я его тоже искал.

Оправившись от изумления, неудачливый похититель набросился на Алека с кулаками. Однако Армашу не медля, мгновенным движением ладони сильно ударил его по горлу. Словно пораженный молнией, бедняга упал на пол.

Алек убедился, действительно ли он потерял сознание, достал наручники и, надев их ему на запястья, подошел к окну. Из машины, стоявшей на улице, старательно глядел вверх подофицер. Знаком Армашу вызвал его к себе.

Затем закурил и отыскал в шкафчике бутылку. Это был джин. Ему уже приходилось его здесь пить. Появился под-офицер.

— Возьмите, — наказал Алек, — и отнесите в машину. Проверьте, надежно ли скован, и оставайтесь там с ним. Я еще по делам задержусь здесь.

Подофицер приподнял связанное тело и поволок его в машину.

Армашу подумал, чем бы ему теперь заняться. Затем снял пиджак и приступил к тщательному осмотру комнаты. В шкафу поискал, в библиотеке, в кровати. Ничего… Зашел в кладовую. В кладовой было темно, приходилось работать на ощупь. Внезапно Алек ощутил рукой что-то жесткое, твердое…

Это была металлическая коробочка. Алек попытался открыть ее — не сумел. Принес из кухни огромный нож. Поддел им крышку, нажал посильнее, и она соскочила. Как и следовало ожидать, в коробочке находились драгоценности, а под ними, на самом дне, лежал маленький блокнот с серой обложкой.

Алек поудобнее устроился в кресле и перелистал его. Почерк он узнал сразу же. Странички были исписаны рукой Андрея Флореску. Армашу внимательно прочитал несколько листков, и все ему стало ясно. Это был своего рода отчет Андрея о том, как им осуществлялось наблюдение за людьми, обчистившими ювелирный магазин. Флореску писал, как однажды вечером ему довелось оказаться единственным свидетелем ограбления. Наблюдая за ворами, он узнал адрес одного из них, а через него установил местожительство и другого. «Ага, — подумал Армашу, — значит, их было двое». Слежка за преступниками продвигалась у Андрея шаг за шагом. Дальше шли страницы менее ясные. Художник писал о своих подозрениях и опасениях. Флореску стал опасаться даже друзей. «Чувствовал ли он угрозу? — раздумывал Армашу. — Догадался ли, что ворье поняло, что за ними следят? Да! — решил Алек, продолжая читать. — Андрей посоветовался с кем-то, как ему быть, и вот он уже сожалеет об этом». Записи обрывались.

«Так, — размышлял Алек, — Андрей следил за ворами, но и те наблюдали за ним, откуда-то узнав — но откуда? — о его действиях. В блокноте в нескольких местах пропущено чье-то имя. Может, этот человек и сообщил негодяям, что за ними следит Флореску? Вполне вероятно». Алек сунул блокнот в карман.