Тюремное счастье - [78]

• чутко и внимательно относиться к предложениям, заявлениям и жалобам граждан, соблюдать объективность и справедливость при решении судеб людей;

• строго хранить государственную и иную охраняемую законом тайну;

• постоянно совершенствовать свое мастерство, дорожить своей профессиональной честью, быть образцом неподкупности, моральной чистоты, скромности, свято беречь и приумножать лучшие традиции прокуратуры.

Сознаю, что нарушение Присяги несовместимо с дальнейшим пребыванием в органах прокуратуры».

Ну как, совпадает это с вашим представлением о прокурорах? Хорошо бы прокуроры произносили это перед каждым судебным заседанием.

Скажете, что это всего лишь слова?

Да, слова. Но силу слова порой недооценивают.

Да и к людям, произносящим такие слова, отношение меняется.

И при произнесении этих слов люди тоже неизбежно меняются. Пусть не сразу, но необратимо.

Кто знает, может, они просто забыли свою клятву?

Потому, может, и правоохранительная система такая?

И каждый ли прокурор готов принести такую клятву?

Процессуальные откровения

Наше дело суд вернул прокурору. Прокурор написал возражение. Оно всё – замечательное, но букв много.

Поделюсь одним удивительным кусочком сегодня:

«Требование суда о конкретизации времени и места внесения потерпевшими денежных средств в кассы партнёрства представляется процессуально излишним, противоречит самой сути совершённого преступления, приведёт к существенному и, главное, чрезмерному в уголовно-правовом смысле увеличению объёмов обвинения, а также к нарушению установленного ст. 6.1 УПК РФ принципа разумности срока уголовного судопроизводства».

Правильно я понимаю написанное: зачем нам время и место преступления, это увеличит обвинение и время рассмотрения? Или тут какая-то более глубокая мысль изложена?

Получается, требования ст. 220 УПК про обвинительное заключение – «процессуально излишнее…».

Да?

Отношения потерпевших и обвиняемых. Теория и практика

В стандартном уголовном деле потерпевшие и обвиняемые – две противоборствующие стороны в уголовном процессе. Но в нашем деле всё идёт нестандартно.

Изначально потерпевшие писали заявления вовсе не в отношении обвиняемых, а в отношении временной администрации, введённой ЦБ. И уже потом, когда МВД столкнулось с необходимостью всё же найти каких-то виноватых, кроме неприкасаемых, в обвинении появились фамилии руководителей кооператива. А дальше действиями, похожими на обман и угрозы, пайщиков вынуждали писать заявления на обвиняемых. Многие отказывались, их исключали из потерпевших. Многие писали, что они потерпевшие, но не от обвиняемых. Так сложилась уникальная ситуация, когда значительная часть потерпевших борется вместе с обвиняемыми за честное расследование. Следствие, безусловно, не могло этого не заметить и выделило кусочек уголовного дела с «нужными» потерпевшими. Это было ошибкой, суд не принял такой вольности, и дело вернулось прокурору в полном соответствии с УПК. Что будет дальше – видимо, пока мало кто знает. И значимую роль будут играть именно потерпевшие.

Есть замечательная ст. Дмитрия Сергеевича Устинова «Взаимоотношения обвиняемого с потерпевшим и их роль в формировании его уголовно-процессуального поведения», которая многое объясняет. Немного поцитирую:

«Обвиняемый и потерпевшие – два субъекта уголовного процесса, интересы которых, при всей их противоречивости, образуют основу объекта всех уголовно-процессуальных отношений и самого уголовного судопроизводства».

В условиях объективного непредвзятого отношения потерпевшего и обвиняемого к преступлению «срабатывает эффект солидарной оценки происходящего».

В нынешних условиях распространения досудебных соглашений и особого порядка обвиняемый не ищет пути заглаживания вреда, а «в первую очередь озабочен приобретением расположения органов, осуществляющих производство по уголовному делу».

Именно пренебрежение интересами потерпевших создаёт ситуацию, когда потерпевшие заинтересованы не в приговоре, а в справедливости, не в назначении стрелочников, а в честном расследовании. Что же получается сейчас? Потерпевшие по нашему уголовному делу объединяются, обмениваются информацией, пишут жалобы во все инстанции, обсуждают ответы. Пожилые люди, которым за 70, осваивают компьютер, электронную почту. Помню, как мне в СИЗО пришло письмо от группы потерпевших с рассказом о том, как они скинулись на ноутбук, чтобы читать мой блог. Периодически долетает информация о том, как потерпевшие записываются на компьютерные курсы, чтобы более эффективно бороться за свои права. И этот процесс уже не остановить. Потерпевшие самостоятельно объединяются для совместных действий. И как в случае с «жёлтыми жилетами» – координатора этих действий нет, да он и не нужен. Нужно соблюдение законов. Следствием, прокуратурой, судами. Только это даст возможность защитить интересы потерпевших и интересы обвиняемых, которые в нашем случае практически совпадают.

Теория о роли потерпевшего в уголовном судопроизводстве начинает стремительно дополняться практикой, поскольку в современных условиях всё чаще потерпевшие, объективно оценивая качество «расследования», становятся на сторону обвиняемых. Уголовное преследование теряет функцию защиты интересов потерпевших, приговоры часто выносятся в противоречии с интересами потерпевших.