Тысяча огней - [81]

— Как вы знаете, мы путешествуем по саванне, чтобы найти буйволов и снять сцену охоты на них, — спокойно обратился я к друзьям. — Но если мы и дальше будем двигаться огромным караваном, то ничего у на не выйдет. Все буйволы разбегутся.

Очевидно, охотники думали то же самое, но не отважились сказать об этом, решив, что мне любопытно постранствовать от селения к селению.

Договорились мы очень быстро: основная часть каравана будет ждать нас в Фоари, а мы углубимся в самое сердце великой саванны — Морорó. С собой мы возьмем одну-единственную палатку, оружие, две кино камеры и несколько носильщиков.

Милле согласился с моим планом и пошел сообщить о нем туземцам. Вскоре мы снова двинулись в путь, на теперь наш «поход» протекал в относительной тишине Вечером мы сделали привал и стали делить припасы вещи: ведь наутро нам предстояла вылазка в саванну.

Охотничьи приключения в саванне

Мы видели буйволов, снимали буйволов, я охотился на буйволов и однажды мы стали свидетелями поединка буйвола с пантерой. Ежедневные переходы были очень утомительными и в довершение всего нас чуть не растоптало стадо буйволов.

Словом, это были две труднейшие незабываемые недели.

— Хочешь разок поохотиться на буйвола? — предложил мне как-то Васселе.

В полдень мы убили двух антилоп-киду, и Васселе сказал, что я «не так уж плохо обращаюсь с ружьем».

И вот мы одни, без носильщиков, вышли на встречу с «моим» буйволом. Я вооружился винтовкой «манлихер» с оптическим прицелом. Нанни должен был снять сцену моего поединка с буйволом, а Васселе и загонщик — прикрывать нас с флангов.

Сжимая в руке крупнокалиберный «манлихер», я чувствовал себя весьма важной персоной. И в тот самый момент, когда я тщетно подыскивал слова, чтобы выразить переполнявшую меня гордость, неподалеку заколыхалась трава.

— Одиночка! — прошептал Васселе и подал мне знак приготовиться. Я вскинул винтовку, шагнул вперед— в ту же секунду из травы выскочил черный громадный буйвол; я мгновенно выстрелил, но облачко песка взметнулось позади животного. Промахнулся. Я молниеносно изменил прицел, перезарядил винтовку и снова нажал спусковой крючок. Буйвол упал, но я тоже упал на спину и потерял сознание… Открываю глаза… надо мной склонились Васселе, Нанни и туземец-загонщик. Осторожно поднимаю ногу, ощупываю живот, грудь… Кажется, все цело.

Мои друзья громко смеются.

— Буйвол поддел меня на рога? — спрашиваю.

— Ты сам себя поддел.

Первый раз я промахнулся, потому что забыл переставить прицел.

Второй выстрел почти в упор был точным, и буйвол рухнул на землю. Но второпях я не приставил приклад к плечу, а выстрелил «с лету». Когда стреляешь из винтовки калибра девять с половиной, отдача бывает очень сильной — задняя часть оптического прицела угодила мне прямо в лоб и уложила меня наповал, рассекши правую бровь.

Я потрогал рану, из нее сочилась кровь, она нестерпимо саднила. Но лучшим утешением в моих горестях был первый убитый мной буйвол.

— Отличный экземпляр, — сказал Васселе. — Теперь ты можешь гордиться охотничьим трофеем!

Буйволенок

Еще двое суток мы шли по саванне, проходя в день двадцать пять, тридцать километров, а затем остановились в защищенной от ветра долине, где нас наверняка не могли ни увидеть, ни «засечь» дикие звери.

Максим направился к marigot[33] набрать воды в два кожаных двухметровых бурдюка. Подойдя к луже, Максим увидел маленького буйволенка. Бедняга увяз в грязи, и Максим легко его поймал. Он хотел отнести свою добычу в лагерь, что кардинально решило бы проблему ужина и завтрашнего обеда.

Схватив «молочного теленка», Максим понес его и лагерь. Но тут случилось непредвиденное. Пока буйволенок тонул в грязи, он молчал. Однако, едва Максим взял его на руки, буйволенок начал отчаянно реветь, словно взывая о помощи. Через несколько минут Максим почувствовал, что кто-то идет следом. Он обернулся и похолодел от ужаса — за ним молча шла целая сотня буйволов самцов, самок, детенышей. Страх, как известно, заставляет нас проворнее шевелить мозгами. «Раз теленок их позвал, он же их и уведет», — подумал Максим.

Он опустил буйволенка на землю и с величайшей радостью увидел, что тот помчался к стаду и мгновенно исчез в лесу ног. Действия животных подтвердили правоту рассуждений Максима. Едва стаду возвратили заблудившегося буйволенка, оно повернуло назад и скрылось в траве.

Вечером у Максима от пережитого страха поднялась температура. У нас же его рассказ вызвал огромный энтузиазм. Назавтра мы отправились на розыски стада, чтобы заснять его на пастбище.

Мы тихонько крадемся с подветренной стороны. Каждые три-четыре минуты Васселе разрывает очередной пакетик талька, определяя направление ветра.

Розыски продолжаются уже два часа, нас одолевает жажда. «Мы их и через сто лет не найдем», — бормочет Нанни. Я срываю зеленые травинки и жую их в, надежде хоть так утолить жажду. Но меня ждет горькое разочарование. И все же мы не сдаемся и решаем продолжать поиски до тех пор, пока не найдем стада или пока не наступит темнота.

Мы с Нанни держимся за Васселе и, вперив глаза в землю, стараемся ступать точно по его следам. Внезапно следы обрываются. Я поднимаю голову и в десяти метрах от нас вижу буйвола-одиночку совершенно гигантских размеров. Черный, длинношерстный, он, похоже, настроен весьма агрессивно. Оставлять его в тылу нельзя.