Тысяча огней - [68]

— Нет, охрану эмиров и ламидо на улицах не увидишь, — отвечая на вопрос Лауры, говорит наш новый приятель из Маруа. — Они живут вдали от больших городов. Когда повелитель и владыка вызывает их в свою резиденцию, то они отправляются туда поодиночке, а не группами. В полном составе и при всем вооружении они собираются только в дни больших празднеств. Как, скажем, в прошлом году на празднестве в честь годовщины провозглашения независимости. Их тут было не меньше десяти тысяч. Люди говорили, что по копьям при желании можно было пройти, как по ковру.

Эти же слова я слышал от старосты селения, где «освобождали» колодец. Как видно, слухи об этом грандиозном празднике распространились по всей стране.

— В Нгаундере, — продолжал наш собеседник, — через несколько дней должен прибыть президент республики. Он встретится с местным ламидо — самым могуществениым из владык этих горных районов. Там соберутся сотни конных стражников разных ламидо и эмиров. Если вас интересуют такого рода зрелища, то садитесь в самолет, и через несколько часов вы будете в Нгаундере.

Мы тут же решили изменить наш маршрут и программу работ. Опытный мореплаватель и… кинооператор должны мгновенно поднимать паруса, едва подует ветер удачи. Ветер удачи молниеносно перенес нас через центральное плоскогорье и высадил у самых стен Нгаундере, города в горах Камеруна. Еще один порыв ветра — и мы очутились за стенами дворца всемогущего ламидо.

— Ты лев, — шепчет по-арабски один из придворных.

— О, ты хитрее буйвола, — тут же подхватывает второй.

Кантилена этих хвалебных песнопений весьма монотонна и повторяется бесконечное число раз.

— Ты солнце.

— Ты сильнее молодого буйвола.

— О непобедимый повелитель ветров и туч!

— О хитрая и мудрая волосатая горилла!

В средневековом Нгаундере придворные, советники, воины бродят по дворцу с новейшими транзисторными приемниками и, как много-много лет назад, стараются превзойти один другого в восхвалении своего «возлюбленного» владыки.

В средневековом Нгаундере министры ходят по дворцу и с удовольствием слушают и обрядовые песни из Форт-Лами, и твист из Дуалы. Но стоит ламидо появиться, как приемники тут же умолкают. Придворные, мгновенно оценив обстановку, начинают либо кричать во весь голос, либо медоточиво шептать:

— Все знают, что ты могучий лев.

— Ты сильнее слона!

— О, ты грозный удав, удушитель слонов!

Ламидо, едва он нас увидел, приказал всем замолчать и любезно спросил о цели нашего визита. Выслушав слова приветствия, ламидо пригласил нас сесть и с места в карьер на прекрасном французском языке начал расспрашивать о последних моделях итальянских гоночных автомобилей.

Мы, понятно, были удивлены, и это доставило ему явное удовольствие. Минут через десять он повел нас во внутренний двор. Там стояла новенькая американская машина.

— Я пользуюсь ею, когда отправляюсь осматривать свои селения, — с гордостью сказал он. И тут же повернулся, дав понять, что аудиенция окончена.

Позже мы узнали, что там, где дороги слишком узки для машины или надо преодолеть вброд речку, сотни «пожизненных слуг» с помощью крепких шестов водружают машину себе на плечи и несут километр и больше.

Когда машина ламидо проносилась по улицам Нгаундере, капот ее был укрыт разноцветной попоной, достойной этого могучего стального коня. А то, что попона украшала капот’ новейшего «шевроле», а не круп чистокровного арабского скакуна, учитывая вкусы хозяина, не имело никакого значения. Эта развевающаяся попона на сверкающей никелем машине лишь один из примеров уродливого смешения нового и старого во многих странах Африки, где люди живут как бы в двух разных временах. В течение дня достаточно нескольких секунд, чтобы из одной эпохи перенестись в другую.

Город расположен на высоте тысячи метров над уровнем моря. Над всем плоскогорьем господствует гигантская одинокая гора Нгаундере, по имени которой и названа вся прилегающая местность. Нгаундере означает «каменный пупок», и не удивительно, что африканцы видят в этой каменной глыбе, нависшей над плоскогорьем и степными долинами Экваториальной Африки, «пуп» окрестных земель.

Когда мы спустились на бескрайнюю равнину, то гора в самом деле показалась мне, как и местным жителям, «пупом» не только этого района, но и всего Камеруна.

Прежде Камерун был немецкой колонией, затем, после первой мировой войны, его включили в состав французской Африки, а с первого января 1960 года он стал независимой республикой. Республика имеет свой парламент, сенат, правительственную и оппозиционные партии. Но в молодых африканских странах парламентские институты подчас имеют реальное значение лишь в больших городах. Во внутренних же областях подлинная и притом безраздельная власть принадлежит ламидо и султанам. Внешне власть ламидо ограничена сферой религии, но в действительности вся общественная и частная жизнь тысяч и тысяч африканцев и даже европейцев подчинена их прихоти и воле. Как у всякого добропорядочного и богатого мусульманина, у ламидо четыре законных жены, пятьдесят наложниц и шесть евнухов. Его личная конная стража насчитывает четыреста всадников. Еще три тысячи стражников могут прийти ему на помощь из окрестных селений. Новый район города: каменные дома, небольшой отель, префектура, здание полиции и больница — расположен в тенистых рощах неподалеку от аэропорта. Отсюда до старой части города не больше четырех-пяти километров. Но, как я уже говорил, в Африке цифры весьма обманчивы.