Тысяча огней - [106]

— Я пойду без ружья, и ты увидишь, как мы беседуем с нашими усопшими предками.

— А нельзя ли поговорить с ним издалека?

— Нет, нельзя. Я должен смотреть ему прямо в глаза. Не то он меня не поймет.

Нсау Альфонс положил ружье на землю и шагнул в траву.

«Проклятье, надо же мне было идти с этим безумцем», — в страхе подумал я.

— Не бойся, — сказал Нсау Альфонс. — На этих львов никто из нас не охотился. Они очень добродушные и ласковые, а этот самый добрый из всех. Он никому не причинил зла.

Тут король Маккоко засвистел, словно хозяин, подзывающий в городском парке свою отставшую где-то собаку.

Мгновение спустя в ответ совсем близко раздался оглушительный рев.

— Слышишь, он сегодня в отличном настроении, — сказал король и пошел дальше. — А вот и мой предок! — воскликнул он.

У куста распластался в траве огромный лев.

— Видишь, я без ружья! — тут же закричал Нсау Альфонс. И так как он явно обращался не ко мне, то не оставалось никаких сомнений, что он приветствовал своего царственного предка. А дальше я стал свидетелем более чем невероятной беседы.

Король сообщил льву, кто я такой и чем занимаюсь. На каждую его фразу лев отвечал глухим ревом. Нсау от моего имени попросил у льва разрешения сфотографировать его. Услышав в ответ новое «рррр», король истолковал его как знак согласия и предложил мне приступить к делу.

Я машинально повиновался; до сих пор не могу понять, как я смог нажать кнопку и даже умудрился не засветить пленку. После этого лев, не удостоив нас больше не единым взглядом, принялся аккуратно облизывать лапу.

Король Нсау Альфонс понял это как нежелание продолжать беседу и подал мне знак удалиться, что я и сделал с величайшей радостью.

Первые встречи с пигмеями

Вернувшись в Браззавиль, я снова встретился со своими старыми друзьями. И опять разговор зашел о древней культуре и цивилизации Экваториальной Африки и об их возможном влиянии на развитие всего континента.

— Если эти цивилизации похожи на то, что я увидел при дворе короля Маккоко, то вряд ли их вклад будет полезным и весомым.

Друзья, улыбаясь, соглашаются со мной. Конечно, бесполезно искать в древних и пусть даже славных традициях средство, способное по мановению волшебной палочки создать новую культуру для отдельных районов или общин Черной Африки.

Будь то королевство Абомей или Маккоко, речь идет об отживших, «музейных» монархиях, о своего рода этнографических курьезах. Их установления и традиции омертвели и больше не способны плодотворно развиваться.

Живительным источником были и остаются еще более древние цивилизации, подлинно «местные», аутентичные. А для этого нужно неустанно искать глубокие истоки религиозных обрядов, верований и обычаев, следы забытых общин с их своеобразным социальным укладом жизни. Такие поиски не под силу одному человеку или даже группе исследователей. Здесь нужны объединенные усилия как европейских, так и африканских ученых. В ходе этих исследований рождаются, сталкиваются и отмирают различные теории. Они либо подтверждаются, либо получают опровержение на основе фактов и крупных открытий. Морфологический корень слова, ритм песни, способ обработки кости, из которой выделывают рыболовный крючок, религиозный обычай, процедура избрания вождя племени — все одинаково важно для того, чтобы создать полную картину прошлого Африки, отраженного в сегодняшнем дне.

Некоторые ученые подразделили историю Африки на «зоны цивилизации». Они выделяют «зону луков и стрел», «зону копья», «зону больших городов» и, наконец, «зону развитой промышленности». Перед каждой такой зоной встает целый ряд своих, особых проблем. Но вся трудность заключается в том, что, будучи единым «континентом» с географической точки зрения, Африка не имеет своего единого континентального «лица», единой цивилизации и культуры. Поиски особенностей, которые отличали бы Африку от других культурных «континентов», таких, как Индия, Китай, Ислам, не дадут никаких результатов из-за наличия множества фрагментарных африканских цивилизаций, не имеющих общих источников. Это и заставило некоторых ученых разделить Африку на зоны «копья», «стрел», «зернохранилищ», «развитой промышленности». Другие исследователи, как, например, Дарилл Форд в книге «Ethnographic Survey of Africa»[56], выдвинули теорию, которая классифицирует народности и цивилизации исключительно по географическому признаку.

Вестерманн в своем обширном труде «Круги цивилизации» рассматривает Африку только в этнографическом аспекте.

Одним из наиболее древних «кругов цивилизации» являются племена пигмеев. Изучение изначальной культуры и образа жизни первых обитателей Экваториальной Африки немыслимо без обращения к истории пигмеев. Поэтому я хотел бы закончить эту книгу рассказом о моих встречах с пигмеями во время охоты на слонов. Знакомство с их жизнью и обычаями оставило во мне глубокий и прочный след.

Впервые я встретил пигмея банзаби в лесу Дивиние, вблизи реки Ниари. Этот банзаби, который оказался лесорубом, был маленьким человечком, все тело которого покрывали раны. В его взгляде нетрудно было прочесть страх, страх перед другими людьми, будь то белые или негры. Впоследствии я понял источники этого вечного страха, общие для всех пигмеев.