Тяжело в учении - [71]

— Шаас расплачивался бы собой за каждое творимое заклинание, — пояснил Авар. — Неизвестно, успел ли Кайрон довести этот ритуал до конца. Последние слова он должен был сказать в строго определённое время. Если он не замкнул печать, то… — Мастер замолчал, размышляя. — Странно, что он не сказал мне об этом.

— Это была его личная месть, — Нэл опустил голову. — Он считал, что никто не придёт.

С помощью Айшат тело Кайрона перенесли в здание Совета. Здесь полагалось провести последний обряд, который успокоил бы его магию. И хотя Класта не до конца понимал смысла этого действа, как не понимал и других обрядов, что совершались над умершими, он проникся торжественностью и скорбью, которые, казалось, владели всеми присутствующими.

Мать Нэллиана пришла позже многих, она несла одну белую лилию. Странный и вычурный цветок, который слишком резко выделялся в её руках, затянутых в чёрные перчатки. Она не плакала, только прошептала что-то, склонившись над телом, потом отошла и смешалась с толпой.

Класта впервые видел столько магов и прочих жителей Льена вместе, и от этого ему стало ещё тоскливее. Он нашёл Нэла и взял его за руку, чтобы поддержать и ощутить поддержку. Нэллиан пожал его ладонь, но головы не повернул. Он смотрел только на тело Кайрона, будто старался запомнить этот момент навсегда.

Невольно Класта вспомнил, как день за днём выходил на побережье и смотрел вдаль. Корабль, на котором ушёл его отец, долго не возвращался, дольше, чем можно… И Класта тогда ещё не понимал, что это значит, а потому жил надеждой, что вот-вот на горизонте покажутся знакомые паруса.

Мать сперва ничего не говорила ему, а потом начала ругать за бесцельные блуждания по берегу, потому Класте приходилось убегать в ранние утренние часы, когда она ещё спала или занималась завтраком. Он вставал на пологий камень и смотрел, смотрел… Солнце золотило верхушки волн, море шуршало и шептало, набегая на берег, но корабля, того самого корабля всё не было видно. Приходили и уходили другие, в порту кипела жизнь, но каждое утро понемногу отнимало надежду. Пока однажды не пришли сны, в которых Класта увидел шторм…

Чуть качнув головой, чтобы отогнать воспоминания, он посмотрел вокруг, а потом опустил голову, изучая носки своей обуви. Будь он хоть немного похож на себя прежнего, то, может, испытал бы острый приступ вины, ведь тогда ему верилось, что зависть может отобрать у другого счастье. Теперь он ощущал лишь сожаление и глухую тоску. Люди вокруг негромко переговаривались, и даже в этом монотонном гуле Класта слышал шум набегающих волн. И чувствовал боль утраты… По кому именно это была скорбь? По отцу Нэла, по собственному?

Наконец вперёд вышли Мастера ветра. Они синхронно вскинули руки, и тело Кайрона повиновалось этому жесту, тоже поднявшись в воздух. Полилась песня, Класта был уверен, что поёт только одна сильфида, но в то же время казалось, будто звук исходит ото всех сразу и отовсюду, льётся сквозь проёмы окон вместе с померкнувшим светом, кружится вдоль стен.

Белая ткань укутала Кайрона, скрыла его лицо, плотно обвила тело, и песня изменилась, стала звонче, тоньше и пронзительнее. Теперь было трудно сдержать слёзы, хотя Класта помнил, что совсем недавно не мог заплакать даже ради Нэла. Завёрнутый в ткань Кайрон опустился на прежнее место, и сильфиды разом преклонили колени. Заговорил Яйли, сильф из Совета Девяти:

— Мы провожаем тебя, брат по силе, и никогда не забудем того, что ты сделал.

Маги снова разом подняли ладони. Тут же тело окутало сияние, казалось, вокруг белой ткани завертелся сверкающий смерч, на мгновение Класте пришлось закрыть глаза. И когда он перестал жмуриться, то понял, что тела Кайрона больше нет. Ветер забрал его, ничего не оставив.

Он видел не так много похоронных обрядов, но этот поразил своим исходом, на мгновение излечив даже от тяжести утраты. «Значит, и я тоже, тоже уйду вот так», — понял Класта, и ему стало легче, будто в этом он окажется единым с отцом. Ведь того забрала вода.

Дома Авар тяжело опустился на диван в гостиной и прикрыл глаза. Только тогда Класта сообразил, что Мастер не сменил одежды и не умылся. Взволновавшись, он подошёл ближе и спросил:

— Вы всё-таки ранены?

— Пустяки, — ответил, не открывая глаз, Авар. — Это магическая рана…

— Мастер! — Лисса вбежала в комнату, и Класта вспомнил, что не видел её в Большом зале, где провожали Кайрона. Наверняка она всё это время оставалась с Басти.

— Лисс, — Авар попытался улыбнуться, но у него ничего не получилось. — Как Басти?

«Он знает, — пронеслось в голове у Класты. — Он точно знает, что с Басти что-то не так».

— Она приходила в себя, но теперь снова спит, — ничуть не удивилась — или просто не показала виду — Лисса. — Вам нужно переодеться и дать себя осмотреть. Я знаю, что вас ударил Шаас.

— Вы приглашали Исанну, — кивнул Мастер. — Как я не подумал, что вы непременно позовёте её.

— Звучит так, будто вы собирались скрывать, что ранены, — нахмурилась Лисса. — Скажите мне, что это не так.

— Ты права, наверное, я слишком устал и не понимаю, что мне нужна помощь, — Авар поднялся. — Я смою пыль и спущусь.