— Но где же расписки? — туповато спросила Гвендолин, снова заглядывая в конверт. Она еще не пришла в себя и ничего не понимала.
— Расписок не было, Гвенни, — мягко сказал ее брат. — Прости меня, родная, и поверь, я искренне желаю тебе в жизни только добра. Лучшего мужа, чем Нараян, тебе не найти.
И тут она внезапно все поняла! Да, они коварно сговорились и надули ее, но…
Но он любит именно ее, строптивую рыжую бестию Гвен, а не благонравную шатенку Беа!
— Ах ты негодяй! — уже смеясь, взвизгнула она. — Если ты еще хоть раз посмеешь прошептать не мое имя…
Нараян Бахадур схватил ее в охапку и закрыл ей рот поцелуем. А когда оторвался, сказал:
— Генри заказал нам номер в отеле. У нас до возвращения почти двенадцать часов, и ты еще устанешь слушать, как я говорю: Гвендолин, Гвен, Гвенни!
— Я никогда не устану это слушать, Нараян! До самой смерти.
— Уверена? Абсолютно уверена? Ты ведь сейчас совсем рядом с домом. Я не хочу, чтобы ты…
— Ты ошибаешься, любимый, — перебила его сияющая Гвендолин, — до моего дома лететь восемь часов.
— Значит…
— Я люблю тебя, Нараян, ты даже не представляешь, как я люблю тебя! Скажи, а мое свадебное платье будет готово вовремя?
Он усмехнулся и припал к ее губам с таким поцелуем, что Генри скромно потупил взгляд и тактично пошел к зданию аэропорта, где его возвращения с нетерпением ждала Беатрис. Она обожала свадьбы и ни за что не пропустила бы такого события в жизни любимой, но такой строптивой сестры.
