Ты — моя - [7]

— Пожалуй, я лягу спать. Устала в самолете. Но прежде я хотела бы позвонить родителям, чтобы они не волновались. Ты не возражаешь, если я заодно позвоню и твоему отцу и скажу, что ты в порядке?

Он ведь беспокоится.

Гарс вздохнул.

— Не вижу необходимости, если скоро ты будешь дома. Но вообще-то идея неплохая. Пусть они тебя встретят.

Элси вновь пришла в ярость от его омерзительного отеческого тона и, отвернувшись, взялась за чемодан. Остальные донес до двери таксист, а там вышел консьерж и, представившись, попросил ее следовать за ним. 

Она бросила на Гарса последний взгляд через плечо, хотя внутри у нее все клокотало от возмущения. Тем не менее ей пришлось подавить в себе желание попросить его быть осторожнее и напомнить, что это его первый день после больницы. Его жесткий профиль не располагал к разговорам.   

Теперь он принадлежал своему деловому миру и являл всем силу и решительность человека, привыкшего командовать. Наверное, иначе он не добился бы успеха в этой стране. Однако Элси знала другого Гарса, который умел быть нежным и ласковым, и у нее заныло сердце при мысли, что, может быть, этот Гарс потерян для нее навсегда.

Она прикрыла глаза от слепящего солнца.

— Я передам Уинслоу привет от тебя. Пока! — крикнула она, но Гарс то ли не услышал ее, то ли сделал вид, что не услышал.

Таксист сел на свое место, и машина тронулась.

Элси долго смотрела ей вслед, стараясь справиться с пронзившей ее болью. Испугавшись, что может упасть без чувств на глазах консьержа, она повернулась и чуть ли не бегом бросилась за ним на четвертый этаж.

— Миссис Гиффорд, дом поставлен на охрану. Никто не войдет внутрь без специального ключа.

Здесь вы в безопасности.

Торопливо прошептав «спасибо», Элси закрыла дверь, и, привалившись к ней спиной, дала волю слезам. Она рыдала от отчаяния и злости, обвиняя Гарса в несправедливости, обижаясь на него за то, что он отказывается от ее любви. И в то же время ей было так нестерпимо жалко его, что ее рыдания становились все горше. Потеряв зрение, он замкнулся в себе и не желал никого пускать в свой мир, особенно жену.

Забыв о времени, Элси оживляла в памяти первые мгновения их встречи в больнице, когда она обняла и поцеловала его. От неожиданности он готов был ответить ей с прежней страстью, но, вспомнив о своей слепоте, возвел между ними стену. И она подумала, что, наверное, человек, которого она любила, все тот же и прячется за этой стеной, погруженный в свои муки. Но как ей вернуть его?

Несмотря ни на что, она должна это сделать, если хочет быть счастливой. И нечего злиться на судьбу, это ей не поможет.

Приняв решение, Элси вытерла слезы и отправилась осматривать квартиру, охваченная неожиданным любопытством. Две спальни. Псевдо-южноевропейское убранство ничего не говорило о вкусах хозяина, которому было просто удобно ночевать тут, когда дела вынуждали его оставаться в городе.

Сбросив сандалии, она прошествовала на кухню, чтобы разогреть себе суп, пока у нее опять не закружилась голова. Съев пару ложек, она вдруг потеряла аппетит и решила принять душ. Потом позвонила родителям и, успокоив их, стала готовиться ко сну.

Хотя Гарс все равно не мог увидеть ее французскую кружевную рубашку, она тем не менее надела ее, желая почувствовать себя новобрачной, и скользнула под одеяло. От ее мечтаний о свадебном путешествии не осталось и следа, но не думать о том, что должна лежать в его объятиях и он должен любить ее, она не могла. Его решение вычеркнуть ее из своей жизни доставляло ей сильное страдание, тем не менее плоть требовала своего. И Элси стала погружаться в сон, вдыхая легкий запах одеколона, въевшийся в подушку. Так она заснула со слезами на глазах. Через несколько часов ее разбудил какой-то шум. В комнате было темным-темно. Она села в кровати. Неужели Гарс пришел?

И прислушалась. Он чертыхнулся, наткнувшись на что-то, не привыкнув еще по-новому ориентироваться в своей квартире. Отбросив одеяло, она побежала в холл и включила свет.

Краем глаза она заметила какое-то движение, а потом, заглянув в открытую дверь, убедилась, что ее муж занял вторую спальню. Его голова четко выделялась на белой подушке, и еще она увидела бронзовые от загара плечи, не закрытые одеялом.

Сердце Элси таяло от любви. Решившись, она подошла к кровати и дотронулась до его ноги.

— Ну, и что это значит?

Он вздрогнул от неожиданности.

— Что значит?

Она пришла в ярость, и едва затянувшаяся рана вновь начала кровоточить.

— Я пришла сказать тебе, что ты лег не в ту постель. — Она облизнула пересохшие губы. — Ты обещал не выпускать меня из объятий, как только мы вновь окажемся в каком-нибудь уединенном месте.

Я так ждала тебя. Я мечтала о тебе...

С быстротой молнии он поднялся с кровати и надел халат, который был на нем в больнице.

— Коли ты не спишь, мы можем поговорить. Пойдем в другую комнату.

Как она ни старалась не обращать внимания на его нежелание подпустить ее ближе, у нее ничего не получалось, и от этого было больно до слез.

Идя за ним в гостиную, она с трудом удерживалась, чтобы не помочь ему, когда он натыкался то на одно, то на другое препятствие. Когда он наконец добрался до места, вид у него был измученный. Он провел рукой по волосам, и Элси залюбовалась их красноватым блеском.