Твой сладкий поцелуй - [44]

Мария вскочила на ноги, ужасаясь самой себе за то, что защищает его, за то, что по-прежнему хочет, чтобы он объяснился. Она надеялась, что он безумно влюбился в нее, поэтому ее отказ ударит его так же больно, как ударил Марию его обман. Она надеялась, что он упадет духом, зачахнет и умрет с разбитым сердцем. Вот тогда она снова станет счастлива. Глаза Марии наполнились слезами.

— Я хочу домой, — обратилась она к Джоан. — Прямо сейчас.

— Ну конечно. — Джоан нежно обхватила ее за талию, и они пошли в гостиную. Мария не стала оглядываться назад, чтобы опять увидеть этого лживого негодяя, пока он подавал старому Крейну его чай.

Вряд ли она бы заметила, что Гарри следил за ней. Он не мог позволить себе, открыто смотреть на Марию, но несколько раз украдкой взглянул в ее сторону. В его мозгу отпечаталось выражение шока на ее лице. Боль от разоблаченного предательства, которую он успел заметить в ее глазах, пронзала его как раскалённая добела пика. Его изводило понимание того, что он вынудил ее страдать, уступив своим собственным желаниям, которые, он прекрасно это знал, были под запретом и, в конечном счете, обречены. Но в то же самое время часть его грешной души злорадствовала, что она сама этого хотела, он не принуждал ее. «Нет, я заслуживаю хорошей порки», — говорил себе Гарри в порыве ненависти к самому себе, пока расставлял на столе чай и печенье для лорда Крейна.

— Ты принес копченую рыбу, — проворчал Крейн. — Я ненавижу ее.

— Конечно, сэр. — Гарри убрал тарелку на поднос, украдкой бросив еще один взгляд на Марию. Она, съежившись, сидела на скамейке с другой молодой леди. Без особого труда можно было догадаться, что высокая брюнетка — кузина Марии, мисс Беннет. Лицо Марии было бледным, и только глаза ярко блестели. Гарри догадался, что она солидарна с ним во мнении, что его следует хорошенько высечь.

— И чаю я не хочу, — бурчал Крейн. — В доме где-то должен быть портвейн.

— Врач сказал, что вам не следует пить, — в сотый раз напомнил Гарри.

— Чепуха, — фыркнул Крейн. — Я лучше этого лекаря знаю, что мне можно. Принеси портвейна, Таун. Я плачу тебе не за твои глупые советы.

— Да, сэр, они останутся при мне.

Сегодня Гарри почти не обращал внимания на сварливость Крейна. Если бы только Тобиас не убедил своего дядю пойти на этот раут, куда Гарри обязан был его сопровождать. Он предвидел, что Крейну не понравится это мероприятие, и он будет срывать свое недовольство на нем. Гарри, конечно, не знал, что здесь появится Мария — с ее настойчивым желанием найти его, встретиться с ним лицом к лицу.

— Я хочу перейти отсюда в тень, — заявил Крейн, как только Гарри все расставил на столе. — Здесь очень жарко. А где мой племянник? Бестолковый бездельник, затащил меня сюда, а самого нигде не видно. Никакого уважения к старшим, никакого понимания. — Крейн встал, уцепившись за трость. — Пойду в дом, — объявил он и двинулся в том направлении.

— Мне принести вам чай туда? — покорно спросил Гарри.

— К черту чай, Таун, я не хочу чаю! Я найду в этом доме портвейн, даже если для этого мне придется проверить каждый шкаф! Пей сам свой чай!

— Да, сэр. — Гарри должен был последовать за ним. В таком месте в окружении десятков людей Крейн подвергался опасности. Сегодня Гарри был обязан как пришитый повсюду ходить за стариком, не обращая внимания на его вспыльчивость и различные старческие причуды.

Вместо этого он остался на своем месте, машинально собирая посуду. Мария и ее кузину исчезли. Но даже если бы они по-прежнему сидели на скамейке, Гарри уже ничего не смог бы изменить. У него не было объяснений, отговорок, за которые можно было простить его поведение, даже если бы появилась возможность поговорить с Марией.

Гарри взял поднос и распрямил плечи. У него есть работа. Работа, которая никогда не подразумевала, и не будет подразумевать присутствие рядом леди Марии Данмор. И он никогда еще так сильно не переживал по этому поводу.

Глава 13

В этот вечер Мария легла спать поздно. Ей было тошно в своей комнате, поэтому она ждала вечера, пока совсем не выбьется из сил. Теперь она ненавидела свою спальню, место, где она отдала свое глупое, наивное сердце лжецу, обнажила свою душу перед обыкновенным мерзавцем, у которого никогда не могло быть ни малейшей возможности жениться на ней. Неудивительно, что он все делал тайком! Отец натравил бы на него собак за то, что он приблизился к ней. Ей следовало думать, прежде чем доверять человеку, который пробрался в ее комнату… взобравшись по стене высотой тридцать футов… в полночь!

Она отпустила зевающую прислугу; сегодня ей никто не нужен. И уж конечно Гарри. Хам! Ничтожество! Она называла его всеми плохими словами, которые смогла придумать, хотя сердце в груди отзывалось болью.

Тяжело вздохнув, Мария улеглась в кровать и повернулась спиной к окнам. Если бы не было так жарко, она бы их закрыла. Ей хотелось, чтобы сейчас была зима. И чтобы окна ее спальни выходили на улицу. Ей хотелось, чтобы в садах никогда не рос плющ. Ну почему не могли вместо него посадить вьющиеся кусты роз с множеством шипов? Это остановило бы любого мошенника, попытавшегося нарушить ее покой.