Творения святого отца нашего Никифора, архиепископа Константинопольского - [166]

(Притч 26, 4), поучает нас Писание. Но для подтверждения и раскрытая истины и для укрепления людей благочестивых мы выскажем следующее: мы признаем и исповедуем, что все, что существует в церкви, свято и освящено, и вследствие этого в наших глазах одинаково поклоняемо, почитаемо и честно, и ничего в ней нет бесславного и недостойного почтения, как мы говорили в другом месте. Для нас, верующих, невозможно, а с другой стороны, и наставления предстоятелей нашего учения не допускают производить каких-либо различий и исследований о том, что первое и что второе, что более честно и что менее. Это неверные и нечестивые измыслили вопросы: поклоняться этому или нет, спасительно это или не спасительно, это лучше или то? Это именно и выказывает крайнее невежество и безумие занимающихся теперь такими вопросами. Ибо что ответят они сказавшему: иже убо весь закон соблюдет, согрешит же во едином, бысть всем повинен? (Иак 2, 10). Это относится к деяниям подзаконным, а тем более — к нашей непорочной и чистой вере. Итак, нам невозможно вдаваться в споры, потому что богоприлично изданные законоположения святых отцов повелевают одинаково чтить все святыни.

35. Однако в виду любви к спорам и бесстыдства безумцев мы считаем необходимым обсудить это подробнее. Мы не отвергаем почитания ни того, ни другого (креста и образа), но насколько требуется точность исследования предмета, кратко представим, в чем заключается превосходство одного из них над другим. Итак, мы утверждаем — начнем с подобного, ибо это и есть икона:

а) Икона Христа есть Его подобие, подобна Его телу, дает нам изображение Его тела, представляет Его вид, показывает через подражание многое из того, как Он действовал, учил и страдал. Изображение же креста не дает подобия Его тела и не показывает ничего из упомянутого. Подобное чему-либо ближе и сродни неподобного, ибо делает его вследствие подобия с ним более очевидным, а потому и более чтимым. Итак, икона Христа, как более сродная и более ясно Его представляющая, честнее и досточтимее честного и досточтимого изображения Креста.

б) Затем икона Христа прямо и непосредственно при первом взгляде представляет нам облик Его и вызывает в памяти, потому что на ней мы видим, как в зеркале, самого изображаемого. С крестом же не так: взирая на крест, мы направляем ум прежде на то, что перед нами, и потом уже уразумеваем, что это такое, и соображаем, как он освящен и кем, и таким образом к Распятому и Освятившему его переходим уже во второй момент. Но переходящее к чему-либо прямо и делающее это что-то сразу очевидным более заслуживает почитания, чем то, что делает то же не сразу. Посему икона Христа честнее честного креста.

Далее: в) все обладающие здравым разумом признают, что освящающее выше освящаемого. Без всякого прекословия меньшее от большого благословляется (Евр 7, 7). Итак, тело Христово освятило крест, когда касалось его и было пригвождено на нем, а освятив крест, оно через него сообщило освящение и нам. Но то, чего первообразы более чтимы, и само более чтимо. Так как и то и другое суть изобретение и изображение креста чтимо: то и изображение тела, которое освятило крест, чтимо более.

Потом: г) изображение распростертых рук Христа и вида Его честно. Но насколько тело превосходит очертание, настолько же разнится и то, что от них происходит; ибо то, чего первообраз честнее, и само более честно. Очертание существует для тела, равно и протяжение, а не наоборот, тело существует для очертания. Тело есть субстанция, субстрат; а очертание есть признак, свойство. Насколько субстанция выше признака (акциденции) или насколько душа выше познания, настолько тело выше очертания. Тело есть и называется очертаемым; но никто из здравомыслящих не скажет, что очертание телесно. О теле можно сказать, что оно имеет цвет, но нельзя сказать: тело цвета или цвет, имеющий тело. Итак, то, что принадлежит телу, выше того, что свойственно очертанию. А если это так, то и изображение тела честнее изображения очертания (Креста).

Кроме того: д) крест представляет нам просто и однообразно страдание Христа. Но людьми необразованными он едва ли может быть принят за символ страдания. Между тем священные изображения представляют не только различные моменты страдания и описывают их с большими подробностями, но запечатлевают перед нами также пространнее и яснее знамения и чудеса, совершенные Христом. Но то, что выказывает все это яснее и нагляднее, должно быть чтимо более, чем то, что представляет то же не столь ясно.

Сверх сего: е) крест есть символ страдания и обозначает способ, которым страдавший перенес страдания; ибо что иное означают слова: возьми крест свой и следуй за мною (Мф 16, 24), как не человека, проникнутого страхом Божиим, отринувшего суету мирскую, готового претерпеть все ради любви к Господу? Также и носивший язвы Христовы на теле своем и похвалявшийся страданиями Его апостол говорит: мне же да не будет хвалитися токмо о Кресте, Господа нашего Иисуса Христа (Гал 6, 14), и в этих словах изображает распятие или страдание Христа. Икона же есть отображение и подобие самого Страдавшего, которое представляет Его нам более приличествующим и достодолжным образом, чем очертание креста, имеющее ко Христу только внешнее отношение. Итак, икона, представляющая нам Самого Христа, досточестнее креста, показывающего способ страдания Его.