Творения святого отца нашего Никифора, архиепископа Константинопольского - [148]

Полезно знать, каковы замыслы этой богоненавистной и безбожной души: не думает ли он и здесь выставить на вид описуемое и неописуемое или двойственную природу святых, состоящую из естеств божеского и человеческого? Или, может быть, он усвоил то, что могли внушить ему его наставители и руководители, именно что ипостась каждого святого является двойною, состоящею из души и тела? И если святые будут изображаться, то необходимо вместе будет начертана и изображена и душа, или же она, как некогда оставившая тело, должна отделиться от него (вследствие изображения тела). И ту самую болтовню и нелепости, которыми он пользовался в речи об ипостаси Христовой, он может пустословить и здесь. Поскольку можно судить на основании того, что он говорил и делал, нетрудно распознать его замыслы. Так как нет ничего гнусного и нечестивого, чего бы он не измыслил против величия Божества и святых, так как нет ничего преступного и нелепого, чего бы он не сделал, так как ничего не оставил в непогрешимой вере без обвинения и оклеветания: то вследствие этого прежде всего дерзает высказаться против слова «Богородица», предлагая совершенно изгнать его из языка христиан, Он весьма гневается и негодует против употребления этого имени, которое обычно у христиан и которого, как мы видим, не выносят иудеи. Затем он зачеркивает и уничтожает все, о чем мы просим во имя ее и что в молитвах к Рожденному Ею и прошениях песненно всегда возглашают о спасении всего мира молящегося, так как мы исповедуем и проповедуем, что мы имеем в ней ходатаицу и надежную заступницу перед Ним вследствие принадлежащего ей, как Матери, дерзновения. Наконец, он совершенно отвергает молитвенное обращение к ней, за которое угрожало или издевательство или суд. И зачем указывать подробности, когда он был даже против напоминания имени Ее? Относительно других святых теперь распространяться незачем. Он не только не считал достаточным постыдно поносить и осмеивать их безбожными речами, но даже истреблял огнем святые и честные мощи их.

5. Раз сделавшись врагом Христа и всех христиан, нарушителем божественных законов и противником священных канонов, изданных апостолами и святыми отцами, Мамона установил, что не следует в основания божественных престолов честного алтаря полагать мощи, согласно христианскому обычаю. Для людей боголюбивых и поклонников мучеников, воздававших им, как подобает, почтение, существовала крайняя опасность. Отсюда и храмы, построенные в то время, по-видимому, освящались без мощей святых. На место их они полагали останки совершаемых ими таинств, поистине делая достойное своих догматов и священнодействий, ибо апостольское предание не позволяет этого. Да и как бы стал чтить мощи святых Мамона, который бесстыдно, дерзко и безбожно разрушал и ниспровергал посвященные их именам святые храмы, которые некогда воздвигли верующие и благочестивые христиане? Особенно разрушал он те из них, где были запечатлены святые подвиги их и где покоились честные мощи их. Он действовал и домогался, чтобы впредь память об именах их исчезла среди людей.

6. Благовременно и полезно в настоящем случае и сообразно с достоинством святых высказать, что они, как слуги Божии, подъявшие крест в этой жизни, последовали за Христом, сораспяли себя с ним и соделались подражателями и причастниками Его животворящих страданий и спасительной смерти. Вследствие сего они будут вовек соцарствовать с Ним. А теперь после их отшествия отсюда они нисколько не менее подвергаются вместе со Христом преследованиям и страданиям. То, что прежде случилось с первообразами, теперь происходит со священными изображениями их. За двойные подвиги во время двойных гонений и преследований они увенчиваются раздаятелем наград Христом и живут вечно с Богом и в мире, хотя глазам этого безумца они представляются умершими. А этот беззаконный отошел ни с чем, пожав плоды достойные трудов своих и унаследовав геенну огненную, уготованную ему и вождям его. Этот отступник после отступников, жестокий и свирепый гонитель после гонителей не удовольствовался проявлять гнев и угрозы в отношении к живым и благочестиво избравшим жизнь по Богу и подвергать их несправедливейшим наказаниям, но насколько было в его силах покрыл позором и бесславием и прежде отшедших, прославившихся многими деяниями неустрашимости и подвигами, сменившими жизнь мученическим концом. Таково было его легкомыслие в отношении к святым, таково было его беззаконие в отношении к праведникам, таким поруганием Бога и святых воздал он за благо жизни. Я не буду теперь говорить, что и как он пустословил против евангельской проповеди, как он попирал евангельскую жизнь и старался жизнь людей преобразовать по своим плотским и извращенным желаниям. Таковы, говоря кратко, намерения, которые он положил себе осуществить, таковы козни и предприятия, которые воздвиг этот враг Христов против непогрешимой веры нашей и ангелоподобного жительства христиан. Но война против святых, от века на земле славящих Господа, должна была прекратиться здесь, и замыслы, которые он неразумно и безбожно надеялся осуществить, подвергая поношению без всякого уважения божественные храмы и священную память их, должны были иметь конец. Достигнув немногого из намеченного, Мамона если бы и не достиг всего, то наверное причинил бы величайший вред, если бы жил доселе.