На том вопрос был решен. Мы скинули вещи и занялись, кто чем. Лично я на крышу отправился, осмотреться. Кая за мной увязалась. Резано внизу остался, свои травки перебирал. Минут через десять и Хала вернулась, с хорошей новостью.
— У них здесь есть общественные бани, — сказала девушка. — Кая, пойдешь со мной?
— Да.
Удивительное дело, но после ночи любви обе девушки… Как бы так сказать… Несколько успокоились, что ли. Да и в целом как-то живее выглядели.
— Хватит уже о сексе думать, — возмутился старик внутри моей головы. — Все мысли об одном.
— Не завидуй. — парировал я. — Раз уж на то пошло, каков дальнейший план?
— Почему ты спрашиваешь об этом меня?
— Ты и так знаешь ответ.
Если узнать планы Герцога, это поможет разобраться, насколько его цели совпадают с моими.
— Пока у тебя единственная задача — развивать шар. Садись и медитируй. Времени осталось не так много.
Подумав, так и сделал. Девушки ушли в бани, Резано за ними увязался. Я тоже хотел, но потом схожу. Уверен, сейчас туда толпа солдат попрётся, не хочу в очередях стоять.
— Раз уж остались наедине, надо прояснить один вопрос, — подумал я. Медитации не мешало общение внутри меня. Герцог промолчал, и я спросил: — Что это вчера была? Почему ты так покладисто отошёл в сторону?
— Ты задаёшь глупые вопросы для того, кто считает это умение, спрашивать, своей сильной стороной.
— И всё же.
— Какая разница, что я отвечу, если ты до конца мне никогда не поверишь?
— Разница есть. Так со временем станет понятно, где врал, а где нет, а значит, и то, что ты за человек.
— Наивные рассуждения.
— Старик, ты так увиливаешь от ответа, что это начинает напрягать и озадачивать.
— То, что вы переспите, было очевидно. Я всего лишь не стал тебя смущать. Считай это мужской солидарностью.
— И всё?
— Теперь ты привязан к Кае и скорее сдохнешь, чем дашь её в обиду.
— А вот теперь ты меня пугаешь. Неужели это забота о дочери?
На этот раз Герцог замолчал окончательно и на мои вопросы больше не отвечал. Он прав. До конца я ему не верил и учитывал, что это часть какого-то плана, чтобы создать у меня ложные впечатления. Расслабить. Ведь если он хочет, чтобы я в дальнейшем заботился о его дочери, значит, и правда желает разойтись миром.
***
Медитация много времени не заняла. Уже через час, потратив половину энергии, я вышел во двор и огляделся. Узкая улица, двухэтажные дома, наши солдаты, что стояли везде, куда ни брось взгляд. Кто-то бездельничал и общался, а кто-то в карауле стоял. Охрану вокруг квартала, куда нас заселили, успели выставить.
Я спросил, где бани, и отправился туда. Банями оказались купальни, но и то, да и то определение дано с большой натяжкой. Скорее набор бочек возле протекающей через город небольшой реки. Нельзя назвать большим то, что можно перепрыгнуть без разбега. Воду заливали в бочки, и за день, наверное, она должна была нагреться. Насколько это реально осенью не тот вопрос, который мне хотелось бы проверить на себе.
Свою компанию я тоже нашёл. Они стояли с краю, и Резано черпал воду прямо из реки. В бочках ничего не осталось. А может, и изначально не было. Не уверен, что гостеприимство дороманцев распространяется настолько далеко.
— Ещё одна шутка в таком духе, — прорычала Кая, обращаясь к полуголому солдату, что стоял недалеко от неё. — И я отрублю тебе член и запихаю в твой же поганый рот!
По этому рыку я их и нашёл. Точнее, услышал, когда подходил. Сначала услышал, а потом и увидел зрелище.
Солдаты были из нашего войска. Здесь и сейчас на них не было мундиров и опознавательных признаков, поэтому я не мог сказать, к какому отряду они относятся. Оружия также в руках у них не было. У тех, кто мылся сейчас. Их оружие стояло возле стены дома, и за ним присматривало двое человек. Ещё два десятка готовых к бою воинов стояли по обе стороны улицы и блокировали подходы.
— Какая горячая, — глупо захихикал тот, на кого рычала Кая.
К сожалению, звание элиты не означало, что человек умен, образован, эрудирован и воспитан. По-разному бывало. Иногда так, что солдат тупой, грубый, быдловатый и с атрофированным инстинктом самосохранения.
— Проблемы? — спросил я, опуская руку мужику на плечо и разворачивая к себе.
Набережная, на которой мылись, была метров десять в ширину. Сейчас здесь собралось человек двадцать моющихся. Стояли они вразнобой, так что я спокойно дошёл до говорливого.
— Эй! — возмутился мужик. — Ты кто такой?!
— Тот, кто тебя в воду скинет, если не отвалишь, — пообещал я.
В голове у мужика что-то перемкнуло. Есть те, у кого извилины так устроены, что принимаемые решения мечутся между пожрать, трахнуть или дать в морду. Сожрать и трахнуть меня не вариант, вот кулак и полетел куда-то в сторону челюсти.
Как полетел, так и замер, перехваченный призрачной рукой. Не моей, между прочим. Резано напомнил о себе. Стоял он при этом метрах в четырех от нас, и рука его дотянулась до мужчины.
Сразу как-то холоднее стало, и солдаты начали возмущаться. Здесь тепло, но не так, чтобы жарко. Будучи мокрым, никому не понравится ощутить пробирающий до печенок холодок.
— Успокойся, Тигель! — буйного взяли под руку и оттащили от нас. — Замяли, — бросили мне.
