Турнир - [12]

Я разглядел в толпе встревоженное лицо Ниу и изнывающее от любопытства — Тао. Постарался изобразить мимикой, что со мной всё в порядке.

А едва мы успели встать в строй, как стало ясно, для чего в нём оказались — из административного корпуса вышел директор. Без пальто, с непокрытой головой. Под костюмом, вместо белоснежной рубашки — траурная чёрная.

Директор встал перед строем. Шепотки стихли, едва он успел отойти от корпуса. Мы встречали господина Гана мёртвой тишиной.

Директор немного постоял, покачиваясь с носков на пятки. И заговорил — как обычно, ни к кому конкретно не обращаясь, глядя как будто мимо нас:

— Как все вы уже знаете, клан Чжоу, давший вам пропитание и крышу над головой, сегодня постигла тяжёлая утрата. У меня не хватает слов для того, чтобы описать горечь этой трагедии и скорбь, которую испытывают сегодня все представители клана. — Я подумал, что «не хватает слов» сегодня уже слышал. Траурные речи власть имущих разнообразием не отличались. — Уверен, что каждый из вас сейчас задаёт себе вопрос: что можем сделать мы для того, чтобы поддержать клан в это тяжёлое для него время? — Директор снова ни к кому конкретно не обращался. В этом не было необходимости, ответ он уже придумал. — В это тяжёлое время наш святой долг — работать! Работать на благо клана, беззаветно и с полной отдачей.

— Ясно. Хрен нам, а не праздник, — услышал я чуть слышный шёпот позади себя.

Первое число месяца — через три дня. Праздника ждали все, не только борцы.

Директор тут же подтвердил предположение:

— Праздник отменяется. Работа! Работа во имя клана Чжоу. И пусть каждый из нас сделает всё, что от него зависит. Я скорблю вместе с вами. — Директор трагично опустил голову.

Ученики угрюмо молчали. Теперь их лица тоже выражали неподдельную скорбь. Так, скорбя, мы простояли с минуту. После этого директор обвёл нас глазами, словно впервые увидел. Задержал взгляд на мне. Приказал:

— Зачинщики безобразной драки на парковке — ко мне в кабинет. Остальные — на помывку. — Развернулся и пошёл к себе в корпус.

* * *

Джиану директор не сказал во дворе ни слова, однако он угрюмо потопал вместе со мной. Видимо, рассудил, что прикинуться не имеющим отношения к «безобразной драке» у него не получится. В какой момент к нам присоединился Вейж, я не разглядел. Просто вдруг обнаружил, что учитель идёт по коридору вместе с нами. Джиан, заметив учителя, втянул голову в плечи. Я поймал себя на желании сделать то же самое — палкой по хребту могло прилететь в любой момент. За четыре месяца тренировок я успел запомнить, что либеральностью педагогика Вейжа не отличается. Вопросов учитель не задавал, мы с Джианом тоже помалкивали.

В кабинете директора я оказался впервые. Джиан, судя по тому, с каким любопытством принялся озираться по сторонам, тоже. Хотя озираться, как по мне, было совершенно не на что — обычный кабинет начальника средней руки.

Большой письменный стол и шкафы из тёмного дерева, на стене над головой директора — два портрета. Один из них был убран траурной лентой, я сообразил, что это — свежепреставившийся глава клана Чжоу.

Директор уселся за стол, в кожаное кресло. Перед столом стояли два стула — для посетителей, но Вейж садиться не спешил. Мы с Джианом держались позади него.

— Слушаю, — сказал директор. Откатился от стола вместе с креслом и сложил на груди руки. — Если у вас, господин Вейж, есть что сказать в оправдание этих двух дегенератов, по какой-то нелепой случайности оказавшихся в рядах ваших учеников, я готов выслушать. Можете присесть, если хотите. — Он милостиво кивнул на стулья.

— Благодарю вас, — не шелохнувшись, отозвался Вейж. — В мои годы стоять — полезнее, чем сидеть. А оправдаться мне нечем. Мои ученики действительно вели себя безобразно. И то, что они устроили этот постыдный дебош в день, когда клан Чжоу облачился в траур, лишь усугубляет их вину.

В прошлой жизни я непременно возразил бы, что ни Джиан, ни я понятия не имели ни о каком трауре. В школе нас содержали в полной изоляции от внешнего мира, радио в автобусе, пока мы ехали в город, ни о чём не сообщало — должно быть, трагическую музыку запустили позже. В торговом центре мы не общались ни с кем, кроме друг друга, это было строжайше запрещено, нарушители карались лишением «прогулок». Нам было попросту неоткуда узнавать последние новости — и учителю Вейжу это было известно так же хорошо, как нам. Но он стоял, смиренно опустив голову. А значит, нам с Джианом полагалось делать то же самое.

— На вашем месте, господин Вейж, — надменно сказал директор, — я прилагал бы больше усилий к тому, чтобы поведение ваших учеников хоть в чём-то отличалось от уличных бродяг! Понимаю, что горбатого могила исправит, и избавить ваших подопечных от порочных навыков, обретённых на той же улице, непросто. Но хочу напомнить, что клан выделяет на их содержание бюджет, сопоставимый с тем, который приходится на долю остальных учеников. И за свои деньги клан хочет наблюдать победы на турнирах, а не драки на улицах! Это понятно?

— Понятно, господин директор.

— Не хотелось бы напоминать о том, что ваши борцы не приносили нам победу долгих три года, — продолжил директор, — но вы просто вынуждаете меня это делать.