Тургенев в русской культуре - [70]
Что же касается художественного исполнения образа Кармазинова, то, в отличие от главных героев «Бесов», это сугубо памфлетный, одномерный, «плоский» персонаж, скользящий по поверхности художественного мира романа и служащий объектом всеобщего и разностороннего осмеяния и изобличения. Первое упоминание о нем звучит в сбивчивой речи Варвары Петровны Ставрогиной о ее сопернице по влиянию на местное общество губернаторше фон Лембке, которой «нувеллист» приходится родственником. «Конечно, он сам себя почитает великим. Надутая тварь!» – не церемонится с определениями Варвара Петровна, явно опасающаяся, что «великий писатель» не захочет возобновить с ней знакомство, а ее опустившийся друг Степан Трофимович Верховенский ударит перед ним лицом в грязь. Кармазинов выступает здесь как некая ценностная инстанция, предполагаемая недосягаемость которой вызывает у честолюбивой Варвары Петровны досаду на незадачливого друга, не способного «стоять благородно свидетельством, продолжать собою пример» и потому обреченного на социальное поражение, формула которого – «Кармазинов к вам не поедет!».
Личное явление Кармазинова дано через другую призму – Хроникера, который предваряет описание своей встречи со знаменитостью развернутой уничижительной характеристикой «великого писателя», которого таковым «величал Липутин» (многоступенчатая дискредитация: мало того что титул превращается в частное мнение, так еще и в ироническое мнение крайне сомнительного лица), а на поверку представляет собой «талант средней руки», из числа тех, что «на склоне почтенных лет своих обыкновенно самым жалким образом у нас исписываются, совсем даже не замечая этого». В этой данной поперек сюжетного движения, останавливающей его, неприязненно-язвительной характеристике, которая изобилует существенно превышающими уровень компетентности Хроникера подробностями проявлений барской спеси, болезненного самолюбия, истеричности, раздражительности и мстительности утратившего талант Кармазинова, совершенно очевидно авторское личное, резвящееся злорадством присутствие, так что вполне уместно будет для сравнения привести, в дополнение к уже цитировавшемуся письму А. Н. Майкову, выдержки из писем Достоевского Н. Н. Страхову, прямо относящиеся к прототипу Кармазинова и практически совпадающие с текстом романа в формулировках и в тоне: «Я считаю Тургенева самым исписавшимся из всех исписавшихся русских писателей»; «“Король Лир” Тургенева мне совсем не понравился. Напыщенная и пустая вещь. Тон низок. О, выписавшиеся помещики! Ей-богу, не из зависти говорю»; «Если Вы признаете, что Тургенев потерял точку и виляет и не знает, что сказать о некоторых явлениях русской жизни (на всякий случай относясь к ним насмешливо), то должны бы были и признать, что великая художественная способность его ослабела (и должна была ослабеть) в последних его произведениях. Так оно и есть в самом деле: он очень ослабел как художник» [Д, 29, кн. 1, с. 129, 153, 216].
«Творческий портрет» Кармазинова завершается ироническим представлением его статьи, написанной «единственно с целию выставить себя самого», – этот фрагмент Долинин справедливо рассматривает как пародию на манеру повествования очерка «Казнь Тропмана», но при этом вряд ли справедливо оценивает сам документальный рассказ Тургенева, вслед за Достоевским уличая автора в «ужасной заботе, до последней щепетильности, о себе, о своей целости и своем спокойствии, и это в виду отрубленной головы» [Д 29, кн. 1, с. 128–129]. Негодование Достоевского, который пережил ужас смертного приговора и устрашение процедурой казни, на отвернувшегося в последнюю минуту от жуткого зрелища Тургенева по-человечески очень понятно, и его словам – «человек, на поверхности земной, не имеет права отвертываться и игнорировать то, что происходит на земле, и есть высшие нравственные причины на то» [там же, с. 128] – противопоставить нечего, потому что это тот случай, когда ничего не нужно и невозможно противопоставлять, – как невозможно упрекать и того, кто не выдержал этого ужаса и отвернулся. Но исследователь, всматривающийся не в само чудовищное зрелище, а в повествующий о нем очерк, вряд ли вправе делать обобщающие обвинительные заключения на основании специальной выборки цитат общим объемом не более страницы, игнорируя при этом остальные двадцать страниц текста. И, соответственно, вряд ли можно согласиться с Л. А. Николаевой, которая полагает, что в статье Долинина тема «Тургенев в “Бесах”» освещена «с исчерпывающей полнотой»[223]. Исчерпывающая полнота вообще вещь недостижимая, в данном же случае перед нами нарочитая неполнота, обеспечивающая тенденциозный крен: оставляя без внимания подробнейшее – и именно этой дробностью, детальностью своей фиксирующее абсурдность происходящего – тургеневское описание приготовлений к казни и атмосферы вокруг нее, Долинин преувеличивает и искажает роль запечатленных в тексте личных ощущений автора-свидетеля, которые являются естественной и необходимой составляющей рассказа. Совершенно некорректно и сопоставление тургеневского очерка с аналогичным по предмету изображения фрагментом из романа «Идиот», в котором, как подчеркивает автор статьи, «исчезают подробности события перед глубиной переживаний казнимого; все переносится исключительно в плоскость психологическую»
Послевоенные годы знаменуются решительным наступлением нашего морского рыболовства на открытые, ранее не охваченные промыслом районы Мирового океана. Одним из таких районов стала тропическая Атлантика, прилегающая к берегам Северо-западной Африки, где советские рыбаки в 1958 году впервые подняли свои вымпелы и с успехом приступили к новому для них промыслу замечательной деликатесной рыбы сардины. Но это было не простым делом и потребовало не только напряженного труда рыбаков, но и больших исследований ученых-специалистов.
Настоящая монография посвящена изучению системы исторического образования и исторической науки в рамках сибирского научно-образовательного комплекса второй половины 1920-х – первой половины 1950-х гг. Период сталинизма в истории нашей страны характеризуется определенной дихотомией. С одной стороны, это время диктатуры коммунистической партии во всех сферах жизни советского общества, политических репрессий и идеологических кампаний. С другой стороны, именно в эти годы были заложены базовые институциональные основы развития исторического образования, исторической науки, принципов взаимоотношения исторического сообщества с государством, которые определили это развитие на десятилетия вперед, в том числе сохранившись во многих чертах и до сегодняшнего времени.
Монография посвящена проблеме самоидентификации русской интеллигенции, рассмотренной в историко-философском и историко-культурном срезах. Логически текст состоит из двух частей. В первой рассмотрено становление интеллигенции, начиная с XVIII века и по сегодняшний день, дана проблематизация важнейших тем и идей; вторая раскрывает своеобразную интеллектуальную, духовную, жизненную оппозицию Ф. М. Достоевского и Л. Н. Толстого по отношению к истории, статусу и судьбе русской интеллигенции. Оба писателя, будучи людьми диаметрально противоположных мировоззренческих взглядов, оказались “versus” интеллигентских приемов мышления, идеологии, базовых ценностей и моделей поведения.
Монография протоиерея Георгия Митрофанова, известного историка, доктора богословия, кандидата философских наук, заведующего кафедрой церковной истории Санкт-Петербургской духовной академии, написана на основе кандидатской диссертации автора «Творчество Е. Н. Трубецкого как опыт философского обоснования религиозного мировоззрения» (2008) и посвящена творчеству в области религиозной философии выдающегося отечественного мыслителя князя Евгения Николаевича Трубецкого (1863-1920). В монографии показано, что Е.
Эксперты пророчат, что следующие 50 лет будут определяться взаимоотношениями людей и технологий. Грядущие изобретения, несомненно, изменят нашу жизнь, вопрос состоит в том, до какой степени? Чего мы ждем от новых технологий и что хотим получить с их помощью? Как они изменят сферу медиа, экономику, здравоохранение, образование и нашу повседневную жизнь в целом? Ричард Уотсон призывает задуматься о современном обществе и представить, какой мир мы хотим создать в будущем. Он доступно и интересно исследует возможное влияние технологий на все сферы нашей жизни.
Что такое, в сущности, лес, откуда у людей с ним такая тесная связь? Для человека это не просто источник сырья или зеленый фитнес-центр – лес может стать местом духовных исканий, служить исцелению и просвещению. Биолог, эколог и журналист Адриане Лохнер рассматривает лес с культурно-исторической и с научной точек зрения. Вы узнаете, как устроена лесная экосистема, познакомитесь с различными типами леса, характеризующимися по составу видов деревьев и по условиям окружающей среды, а также с видами лесопользования и с некоторыми аспектами охраны лесов. «Когда видишь зеленые вершины холмов, которые волнами катятся до горизонта, вдруг охватывает оптимизм.