Тургенев в русской культуре - [119]
В отличие от удивительной Елены, изначально нацеленной на героя и героя избирающей, чеховская Ольга Ивановна, напротив, появляется перед читателем в момент, когда она выходит замуж «за простого, очень обыкновенного и ничем не замечательного человека». Обыкновенность Дымова настойчиво акцентируется рассказом о его рутинной врачебной службе, «ничтожной» частной практике «рублей на пятьсот в год» (для сравнения сказано, что художник Рябовский продал свою последнюю картину за пятьсот рублей), чине титулярного советника, заурядном имени (для «артистической, свободной и избалованной компании» друзей Ольги Ивановны «имя Дымов звучало так же безразлично, как Сидоров или Тарасов») и заурядном облике: все той же компании он «казался чужим, лишним и маленьким, хотя был высок ростом и широк в плечах». Эта многократная акцентировка обыкновенности мужа дополнительно подчеркивает противоположные жизненные устремления его жены. Главный талант самой героини, помимо разнообразных художественных дарований, которые за ней числила референтная группа, состоял «в уменье быстро знакомиться и коротко сходиться с знаменитыми людьми». И замужество ничего в этом плане не изменило: милый, славный, добродушный Дымов не мешал ей боготворить знаменитостей и льнуть к ним.
Совершенно очевидно, что страсть к необыкновенному здесь подана иронически и «пущена в тираж», но очевидно и то, что эта idée fixe роднит по принципу контраста жалкую в своем натужном тщеславии чеховскую героиню с прекрасной тургеневской Еленой, высокие порывы которой сочетались с небрежением ко всему обыкновенному: «обыкновенным» женихам, «обыкновенным» родителям, «обыкновенной» жизни.
Между прочим, если Добролюбов прочитал в искании Еленой героя ключевую тенденцию русской жизни (что вполне соответствовало одному из смыслов романа), то Писарев усмотрел здесь неадекватность героини, а заодно и ее создателя: Тургенев, по мнению критика, «глазами психически больной Елены смотрит на действующие лица своего романа; оттого он вместе с Еленой ищет героев; оттого он вместе с нею бракует Шубина и Берсенева, оттого он выписывает из Болгарии невозможного и ни на что не нужного Инсарова. Елена и вместе с нею Тургенев не удовлетворяются обыкновенными, человеческими размерами личностей; все это мелко, все это обыкновенно, все это пошло; давай им эффекта, колоссальности, героизма»[355]. И это тоже одна из граней романного смысла. И именно эта грань – Еленины «претензии не по чину» – стали камнем преткновения для Чехова, который лишает тягу к необыкновенному героического масштаба и эстетической привлекательности, а саму «удивительную девушку» спускает с пьедестала и пародирует в образе Попрыгуньи.
Разумеется, безоглядно преданную Инсарову Елену нельзя уравнять с легкомысленной, опустившейся до откровенной пошлости Попрыгуньей, они соотносятся как высокое и профанное, исключительное и обыденное, но – соотносятся, и соотношение это подтверждается, кроме всего прочего, фабульными совпадениями. И та и другая героиня, не желая того, невольно, но несомненно становится косвенной причиной гибели мужа. Обе они приходят к пониманию своей вины, но ничего исправить и изменить не могут. В случае Ольги Ивановны дело ограничится рыданиями, в случае тургеневской Елены все кончается гибелью всерьез.
При этом Чехов заставляет свою героиню осознать, что она не там искала, что по-настоящему значительным, замечательным, великим человеком был ее «обыкновенный» Дымов. Что же касается выбора Елены Стаховой, то он подается в романе и чаще всего трактуется за его пределами как единственно возможный, неоспоримый, однако и тут, как уже говорилось выше, не все однозначно. Во-первых, все Еленины женихи, включая чиновника Курнатовского, очень достойные люди, и это признавал даже мечтавший о появлении русского Инсарова критик Добролюбов. Во-вторых, в отличие от героического Инсарова, так и не успевшего совершить подвиг, к которому он был устремлен, «обыкновенные» его соперники в эпилоге демонстрируют реальные результаты своей общеполезной деятельности: Берсенев преуспевает как ученый, Шубин – как художник. Елена жаждала героя, но при всей красоте ее выбора, романные, а еще более исторические последствия этого выбора далеко не безупречны.
Вот эту опасность идеалистического верхоглядства (в данном случае почти буквально: героиня Тургенева смотрит поверх голов своих кажущихся ей недостойными внимания женихов) Чехов наглядно демонстрирует на нравственно-бытовом уровне и обобщает в образе Попрыгуньи. Несомненное для Чехова величие обыкновенного труженика – это полемический выпад не только против героини определенного типа, но и против той стратегии нравственной оценки, которая запечатлена в «Накануне», где, если воспользоваться выражением В. Розанова, предпочтение отдается социал-женихам перед социал– трудовиками.
«…если бы мне предложили на выбор что-нибудь из двух: “идеалы” ли знаменитых шестидесятых годов или самую плохую земскую больницу настоящего, то я, не задумываясь, взял бы вторую» [ЧП, 4, с. 149], – писал «социал-трудовик» Чехов в 1880 году, незадолго до создания «Попрыгуньи». Из этого убеждения, из этого предпочтения реального дела прекрасной абстракции и вырастает чеховская художественная полемика с идеализмом вообще и тургеневской девушкой в частности.
Послевоенные годы знаменуются решительным наступлением нашего морского рыболовства на открытые, ранее не охваченные промыслом районы Мирового океана. Одним из таких районов стала тропическая Атлантика, прилегающая к берегам Северо-западной Африки, где советские рыбаки в 1958 году впервые подняли свои вымпелы и с успехом приступили к новому для них промыслу замечательной деликатесной рыбы сардины. Но это было не простым делом и потребовало не только напряженного труда рыбаков, но и больших исследований ученых-специалистов.
Настоящая монография посвящена изучению системы исторического образования и исторической науки в рамках сибирского научно-образовательного комплекса второй половины 1920-х – первой половины 1950-х гг. Период сталинизма в истории нашей страны характеризуется определенной дихотомией. С одной стороны, это время диктатуры коммунистической партии во всех сферах жизни советского общества, политических репрессий и идеологических кампаний. С другой стороны, именно в эти годы были заложены базовые институциональные основы развития исторического образования, исторической науки, принципов взаимоотношения исторического сообщества с государством, которые определили это развитие на десятилетия вперед, в том числе сохранившись во многих чертах и до сегодняшнего времени.
Монография посвящена проблеме самоидентификации русской интеллигенции, рассмотренной в историко-философском и историко-культурном срезах. Логически текст состоит из двух частей. В первой рассмотрено становление интеллигенции, начиная с XVIII века и по сегодняшний день, дана проблематизация важнейших тем и идей; вторая раскрывает своеобразную интеллектуальную, духовную, жизненную оппозицию Ф. М. Достоевского и Л. Н. Толстого по отношению к истории, статусу и судьбе русской интеллигенции. Оба писателя, будучи людьми диаметрально противоположных мировоззренческих взглядов, оказались “versus” интеллигентских приемов мышления, идеологии, базовых ценностей и моделей поведения.
Монография протоиерея Георгия Митрофанова, известного историка, доктора богословия, кандидата философских наук, заведующего кафедрой церковной истории Санкт-Петербургской духовной академии, написана на основе кандидатской диссертации автора «Творчество Е. Н. Трубецкого как опыт философского обоснования религиозного мировоззрения» (2008) и посвящена творчеству в области религиозной философии выдающегося отечественного мыслителя князя Евгения Николаевича Трубецкого (1863-1920). В монографии показано, что Е.
Эксперты пророчат, что следующие 50 лет будут определяться взаимоотношениями людей и технологий. Грядущие изобретения, несомненно, изменят нашу жизнь, вопрос состоит в том, до какой степени? Чего мы ждем от новых технологий и что хотим получить с их помощью? Как они изменят сферу медиа, экономику, здравоохранение, образование и нашу повседневную жизнь в целом? Ричард Уотсон призывает задуматься о современном обществе и представить, какой мир мы хотим создать в будущем. Он доступно и интересно исследует возможное влияние технологий на все сферы нашей жизни.
Что такое, в сущности, лес, откуда у людей с ним такая тесная связь? Для человека это не просто источник сырья или зеленый фитнес-центр – лес может стать местом духовных исканий, служить исцелению и просвещению. Биолог, эколог и журналист Адриане Лохнер рассматривает лес с культурно-исторической и с научной точек зрения. Вы узнаете, как устроена лесная экосистема, познакомитесь с различными типами леса, характеризующимися по составу видов деревьев и по условиям окружающей среды, а также с видами лесопользования и с некоторыми аспектами охраны лесов. «Когда видишь зеленые вершины холмов, которые волнами катятся до горизонта, вдруг охватывает оптимизм.