Турецко-русская война 1710–1713 гг. - [114]
В это время вокруг Хотинского замка разместились турецкие войска и начался ремонт крепости. Молдаване везли к крепости бревна, валахи разбирали обвалившиеся участки стен[1019].
Достоверные донесения из Стамбула сильно запаздывали. Относительно турецко-польской «ссоры» русские послы резонно советовали следовать примеру поляков, когда те «при объявлении Его Величеству двоекратном войны от турков, поступали с фиглями и ждали и смотрели, куда дела пойдут». Не исчезала досада, что вопреки Вечному миру 1686 г., союзу 1704 г. и обещаниям 1711 г., Август II и поляки оставили Россию без помощи, а царь «за содержание короля Августа при Короне польской войну Турскую на себя навел».
«Дела польские в опасном состянии» — доносил 28 июля П. П. Шафиров. Послы рекомендовали, чтобы шляхта добивалась помощи Австрии, а на Венецию нет надежды — ради своей безопасности она и так подталкивает турок против русских и поляков. Если же царь вступится за Польшу, то австрийцы и венецианцы «всё дело на его плечи скинут». Турки даже намек в защиту польской республики примут за разрыв мира, ибо по всем договорам Россия не должна вмешиваться в её дела, пока шведы не вступят в Польшу. Впрочем, османам под силу только разорить и «выграбить» татарами некоторые места «пространной» Речи Посполитой, а потом они уйдут, так как зимовать «в чужих краях не обыкли». Имея свободные руки, воюя в Финляндии и Северной Германии, Россия принудит к миру Карла XII и освободит Польшу «без всякой трудности».
Б. П. Шереметев, будучи в «великом сумнительстве», счел, что начался новый накат османо-татарского вала. «Хан крымской в сорока тысячах орды и с турки, которые ныне при Бендере и при них прежней Абди-паша и протчие сераскеры и паши пойдут под Хотин для постраху полякам»[1020]. Фельдмаршал рекомендовал строго придерживаться договора 13 июня 1713 г., иначе «всеконечно… сей мир паки разорвется и воспоследует война».
Из Петербурга тоже советовали Августу II показать силу, но не разрывать мира, так как турки сильны в пехоте, а кроме татарской «саранчи» они ведут из Царьграда и Адрианополя 30 полков, 50 пушек, около 30 мортир и способны перебросить войска ещё из Египта, Румелии и Азии[1021].
Шведы с генерал-майором Г. Цюлихом и крымцы тоже двинулись из Бендер к Хотину. (О Карле XII никто не вспоминал). Лещинский уже мечтал о троне в Варшаве. Ф. Орлик нацелился на Белую Церковь или Чигирин, где турки собирались сделать для него резиденцию. По берегам Дуная был заготовлен провиант, Прут прочищен для судоходства. Вверх по Пруту везли воинские припасы и порох, валахи подготовили 700 телег провианта и 1000 возчиков. Гарнизон Каменца-Подольского бил тревогу — грянула новость, что в Хотине тайно находится сам султан.
Поляков и «литву», вооружённые силы которых составляли не более 20 тысяч, вторжение сил ислама из-за «обнищания» жолнёров страшило сильнее, чем накладистые постои от петровских войск. Польское командование считалось и с тем, что турки вместе с Крымской и Буджакской ордой притянут Карла XII, Cтанислава I и всех польских эмигрантов под Хотин и на границе станут добиваться пересмотра Карловицкого договора. Варшава, боясь шведского короля, просила турок высылать того домой не через Польшу и обнадёживала, что после окончании войны со Швецией союзу с Москвой придёт конец[1022].
Саксонцы в то время перемещались под Сандомир из Померании и Саксонии, коронная и литовская пехота переводилась в Каменец, Окоп Св. Троицы, Станиславув, Мариамполь, Броды, а кавалерия, с которой против врага «стоять невозможно», должна была «ретироваться к Висле».
В Варшаве происходили «великие замешания». Фельдмаршала Шереметева засыпали паническими депешами. «Стращаной человек и малыя вещи боится» — писал из польской столицы 27 июля резидент А. И. Дашков: у польского короля нет добрых войск и если татары и турки придут под Львов, он сбежит в Познань. Все надеются, что царь «не отступит» от Речи Посполитой
Всего год назад великий коронный гетман А. Н. Сенявский благодарил Порту «за избавление» от русских. Теперь ради союза России и Польши он заклинал не верить «всяким блудным делам», обманным трактатам, но стоять в боевой готовности при своих границах. Если победят поляков, — предостерегал он, Лещинский, собрав все польские силы и вместе с турками, пойдёт против России для отвоевания утраченных шведских провинций. Крымский хан и Абди-паши через несколько дней придут под Каменец-Подольский и только соединясь вместе русские, саксонские, коронные и литовские войска дадут должный отпор.
Август II просил помощи Габсбургов, морских держав, Венеции, но главным образом России. 28 и 29 июля король-саксонец и великий коронный канцлер Я. Шембек били тревогу: «без всякой причины против нас является оружие неприятельское…, а брат и союзник наш» обещал помогать «истинной обороне нашей и Речи Посполитой… не токмо для остерегания поступок войска турецкого, но и для давания им отпору, дабы внутрь государств наших […] оные вступить и союзным интересам убыточного намерения исполняти не возмогли».
Великий литовский гетман Л. К. Поцей, у которого 6 полков пехоты, 8 кавалерии и 36 польских хоронгвей находились «в зело худом состоянии,… ибо обыватели никакого правианту и денег давать не хотят», просил 25 июля и 8 августа придвинуться корпусу Шереметева ближе к польским границам.
