Туман - [17]

— Ты очень способная ученица, Мегги, — улыбнулся тот. — И очень красивая. — Он поцеловал ей руку. Ты стал еще прекрасней, чем была тогда.

— Ты был первым, кто назвал меня красивой, — слабо улыбнулась Мегги, — и как всегда солгал. Я была серым ничтожеством, очень нервным и запуганным, к тому же.

— Твоя душа была прекрасна.

Мегги усмехнулась:

— Конечно, среди моего окружения я, можно сказать, была ангелом небесным. Должна тебя огорчить: за последние годы я порядком растеряла свои перышки.

Рой развеселился:

— Не ври мне, я чувствую твою душу, она чиста, как и прежде.

Мегги тоже изобразила улыбку.

— Вот и я говорю, не ври мне, потому что ты не один такой знаток душ.

Рой был не очень удивлен.

— Значит и ты…

— Норма — моя мать.

— Вот как, — он стал печальным и серьезным, — теперь все ясно.

— Счастливец, — вырвалось у Мегги.

Рой нахмурился, начав что-то подозревать. Мегги вовремя перехватила этот взгляд.

— Счастливец, — неуверенно продолжила она, зная, что Роя на дальнейшие откровения вызвать будет весьма нелегко, его мотивы и раньше ставили ее в тупик, — счастливец, потому что не имел такой любящей матери как Хелен, — ее голос постепенно приобретал уверенность, а Рой отвел взгляд и насупился, — такой заботливой гувернантки как Салли, — мужчина невольно вздрогнул. — Нет, Рой вы положительно счастливец, ибо худшее, что с вами могут сделать — вонзить осиновый кол в сердце.

Рой охнул, не ожидая от Мегги такой подлянки, он и не думал, что его маленький секрет так скоро будет раскрыт.

— Скажите, Рой, вы можете представить реакцию Хелен, обнаружившей, что я беременна? А ведь она и так не была высокого мнения обо мне. А тут такое разочарование. Каждый день Хелен устраивала приемы и мнение ее общества было ей дороже, чем я, во много раз. Чтоб не догадались она распустила слух о моей внезапной болезни и я провела не один месяц совсем одна или еще хуже, в компании Салли. Как она надеялась, что ребенок не родится! Поэтому не пригласила врача и моя дочь родилась в холодном зале. Никто не слышал моих криков, потому что болота Свемхолла тянутся на много миль вокруг замка. Но моя дочь выжила, несмотря на холодный ветер, кружащий снежинки в пустом зале.

Мужчина досадливо скривился.

— Да, Рой ты не любишь холод. Ты всегда выбирал местечко возле камина.

— Но Мегги…

— Знаю, сегодня ты спас мою жизнь, спасибо за это. Спасибо и за то, что хотел помочь мне и Милдред, я не знала об этом, обвиняя и проклиная тебя из-за ее смерти. Но она жива, и я хочу видеть мою дочь.

— Мегги, я хотел тебе сказать… — Рой замялся, а Мегги напряглась, чувствуя неладное.

— Что, Рой, не тяни?

— Она в приюте для незаконнорожденных.

— Как так, — Мегги не поверила своим ушам, — она же твоя дочь: как ты мог так поступить?

— Дорогая Мегги, у меня есть сын, законнорожденный сын, ты с ним прекрасно знакома, это — граф Обрей. При всей моей симпатии к тебе, я и так оказался втянутым в неприятную историю, мне пришлось уехать.

— Оставить дорогую Хелен, с которой вас связывали отношения, — язвительно добавила Мегги. — Я потом догадалась: кто бы еще жил в замке на правах вечного гостя как не любовник хозяйки!

— Как бы ни было, я не собирался брать на себя ответственность за чужого ребенка.

— Все, Рой, достаточно, твоя доброта убийственна, — кто-то темный ворвался в комнату, хотя правильнее бы сказать: вернулся. И вовремя — Мегги сидела на каменном полу и тихо плакала. Рядом стоял Рой, задумавшийся неизвестно о чем. Темного поразило выражение холодного участия на его лице. Мегги подняла голову, но, увидев вошедшего, равнодушно отвернулась.

— День откровений сегодня, что ли? — сказала она, вытирая слезы и поднимаясь, демонстрировать свои чувства пришедшему она не считала нужным, а на Роя ее слезы давно не действовали. — Итак, что я могу сказать, мой дорогой Рой, — обратилась она к вампиру, а кем он еще являлся, как не вампиром, конечно. — Ты меня предал, скотина. Побег и взрыв для крошки Мегги вышел неубедителен.

Она схватила его за горло, в то время, когда он растеряно уставился на нее и не смог увернуться. — Признавайся, куда вы с Хелен подевали мою Милдред?! Иначе сейчас отправишься туда, откуда пришел.

Граф побледнел насколько это было возможно — ведь румянца и раньше на нем не наблюдалось. Железная хватка Мегги оказалась для него неожиданностью. И после, откашливаясь, стоя на четвереньках, он был не в состоянии говорить.

— Он не виноват, Мегги, — сказал тот, другой. — Мы здесь не по своей вине. Твоя мать, Хелен призвала нас, и мы попали в ловушку: не смогли вырваться — у Хелен была книга. Без ее воли мы не можем вернуться назад.

— Я сейчас расплачусь, — съязвила Мегги, — Ой, нет, я только что плакала: о своей дочери, о своей чести, меня, кажется, только что объявили шлюхой, но в любом случае ваши страдания — это, на что мне действительно наплевать!

— Мегги, я тебе не верю: мой брат всегда был жалким созданием, а ты любишь беззащитных, моя девочка.

Мегги подняла глаза на высокого черноволосого мужчину.

— Ага, я тебя вспомнила. Ты — дружок Салли Бент. Как там тебя, Элиас… Эдвин?

— Элмер, девочка.

— Да, Элмер, всегда хотела спросить: Салли была способной ученицей, не так ли?