Тумак фортуны, или Услуга за услугу - [32]

увенчаться успехом. Наткнувшись же на нынешнюю заметку в завтрашнем «МК», Гундос со товарищи наверняка пойдут на дело именно сегодня, и именно в 15.30, уверенные, что всё у них будет о’кей. Ведь «Комсомолец», хотя бы и завтрашний, врать не будет! С другой стороны, если бы заметка заканчивалась словами типа «налётчики задержаны на месте совершения преступления», Гундос просто отказался бы от своего замысла. Элементарно, Ватсон, не правда ли? Одного только козлы плешивые не учли: изменить ход времени им не по зубам. Ха! они думают, что при неблагоприятной газетной заметке они смогут отказаться от задуманного! Ан нет, господа налётчики, ничего-то у вас и не выйдет. Газета-то, хоть и завтрашняя, а всё ж таки печатает только то, что уже имело место быть, и если сказано: «налётчики задержаны» — значит, они обязательно будут задержаны. Не отбрыкаетесь, гундосы прыщавые, не отвертитесь, кретины тугодумные. Всех вас к ответу притянут, все-ех к ногтю прижмут.

Вернее, прижали бы. Однако, при имеющемся раскладе, они, похоже, выйдут сухими из воды. В газете чёрным по белому написано, что «грабители скрылись ещё до приезда представителей органов правопорядка».

И вот тут-то у меня в черепке снова случился каламбур. То, что газетка мне подброшена Санта-Клаусом, ясно как день: газетка-то ненормальная, с чудинкой, с эдакой сверхъестественной изюминкой. Но вот вопрос: а на хрена он мне её подкинул? С какой такой целью, а? Проинформировать меня о готовящемся преступлении? Но зачем? Ведь, даже если я вмешаюсь в ход событий, я всё равно ничего изменить не смогу. Что же в таком случае задумал этот лапландский прохиндей? Вопросик, надо сказать, на засыпку.

А задумал он, видать, совершеннейший абсурд: именно это самое вмешательство в ход мировых событий! Ни много ни мало, чёрт побери. Он вообще-то соображает, во что суёт свой отмороженный занзибарский нос, а? И меня — меня! — он как бы подбивает на эту авантюру, подсовывая свою потустороннюю газетёнку. Вот умора! Он что же, думает, что я сейчас всё брошу, сорвусь, как полоумный, и помчусь обезвреживать банду бритоголовых? За идиота, что ли, меня держит?..

Кстати, на какой час назначен налёт? Ага, на 15.30. Так, улица Радио. М-да… далековато. Я кинул взгляд на часы. 10.00. Уйма времени. Успею!

Я сорвался и, как полоумный, помчался спасать сберкассу.

Ну не идиот?!

Глава семнадцатая

По пути я нашёл исправный телефон-автомат и набрал «02». Надо, думаю, в ментовку сообщить, пущай группу захвата высылают к месту предполагаемого налёта. На вопрос дежурного по городу я зачитал газетную заметку, по ходу дела изменив прошедшее время на будущее. «Представьтесь», — строго потребовал мент на том конце провода. «Осведомитель» — хихикнул я в трубку — и дал отбой. Тоже мне, дурака нашёл!

Как я плутал по серым, обшарпанным, грязным от подтаившего снега кривым улочкам — это особая эпопея. Я был страшно зол на самого себя; видно, рожа у меня была далеко не самая приветливая, так как люди шарахались при виде моей смурной персоны, как от ВИЧ-инфицированного. И какого, спрашивается, хрена я влез в эту авантюру? Сидел бы сейчас в своём цеху, в тепле и уюте — и горя не знал. Ан нет, подписал меня чёрт на доброе дело, на выполнение, так сказать, моего гражданского долга. Идиотизм какой-то! Вот и вечно я так: сам приключения на свою задницу ищу. Мало мне, выходит, моего геройства на стадионе, когда мне зубья-то проредили, так я в новое дерьмо влезть норовлю, ещё похлеще прежнего. Ну не идиот?

Идиот и есть. Только таким уж, видать, я на свет уродился, такова, значит, у меня фортуна — шагу ступить не даст, чтобы тумаком не оделить. А ну её к лешему совсем! Мне дело делать надо, а не саморентгеном заниматься.

Допилил-таки я до той дурацкой сберкассы. Наткнулся на неё совершенно случайно, когда уж решил было, что корова её языком слизнула. Глянул на часы. Ё-моё, 14.30! Ещё цельный час кантоваться в ожидании налёта. Сунулся было в дверь — и упёрся в табличку: «Обед — с 14.00 до 13.00». Плюнул с досады, выматерился от души — и вроде как отлегло. Ладно, думаю, перекантуюсь как-нибудь, вон хотя бы в том парадняке в доме напротив. И местность оттуда просматривается, и вход в сберкассу как на ладони, и глаза мозолить никому не буду. Не дай Бог, Гундос с Прыщом на меня наткнутся — хана тогда тебе, Василь Петрович, запросто порешить могут. Ведь при них и пушки наверняка имеются — как они без пушек банк брать будут, а? Итак, решено, засяду-ка я в засаду и буду бдеть.

Сижу я, значит, в подъездном тамбуре, нос свой сквозь выбитое окошко высовываю — и бдю. Тоскливо как-то на душе стало, муторно. Прежние мысли снова в башке забегали: и чего, думаю, я здесь торчу? Мне чего, больше всех надо?.. А тут как раз и сберкассу открыли.

Гляжу — минут десять четвёртого подкатывают на иномарке орлики мои бритоголовые. Значит, клюнули, уроды, на газетную заметку! Чувствую, начнётся сейчас заварушка.

Тачку они остановили не у входа в сберкассу, а чуть поодаль, метрах в двадцати от моего укрытия. Гундос, Прыщ и ещё один выбрались из своего лимузина и нервно закурили, а четвёртый, тот, что был за рулём, так за рулём и остался. Перебрасываясь отдельными словечками, которые разобрать я так и не смог, они изредка косились на входную дверь сберкассы. А туда уже, кстати, прошмыгнуло несколько посетителей.