Тумак фортуны, или Услуга за услугу - [30]

Вот оно что! Значит, скумекали, козлы вонючие, въехали в ситуацию! Поняли, что газетка-то не простая, а с секретом. Уроды!

М-да, влип я в историю. Увяз, можно сказать, в дерьме по самые уши. Ну что я им мог ответить? Рассказать всё как есть? Так не поверят же, вот что самое уморительное! В байки про Дедов Морозов даже дети нынешние уже не верят.

Однако на раздумья времени не было. Надо было на что-то решаться. Тем более, что эти бритые кабаны выражали уже явное нетерпение.

— Ну что, в молчанку будем играть? — наседал на меня главный. — Давай, выкладывай всё, что знаешь. Откуда газета?

Я и выложил — а что мне ещё оставалось делать? И про странного типа, назвавшегося Дедом Морозом, и о его новогоднем презенте в виде подписной квитанции на «Московский комсомолец», и ещё о многом другом.

У бритоголовых аж челюсти отвисли. Самое смешное, что эти бараны поверили! А как тут не поверишь, когда вот она, газетка-то, лежит себе как ни в чём не бывало и зенки им мозолит своей объективной реальностью! Вот только с Прыщом проблемы возникли.

— Дерьмо всё это! — выдал Прыщ, пялясь на меня с нескрываемой злобой. — Туфта! Дай его мне, Гундос, на пять минут, я из него всю правду вытрясу.

— Отвали, Прыщ, — сказал главный, он же Гундос. — Мы сюда дело делать пришли, а не глотки рвать.

Интересно, думаю, какое такое дело вы решили делать? Да ещё с моей газеткой?

А Гундос меж тем продолжал:

— Значит так, папаша. Мы как бы тебе поверили. Прыщ прав, дерьмом всё это отдаёт, и даже очень, однако нас это мало волнует. Нам важен результат. Теперь о деле. С завтрашнего дня газету из твоего ящика будем вынимать мы. Сунешься к ящику — башку свернём, и тебе, и твоей бабе. Прыщу тебя передам, ему давно неймётся кулаки о твою рожу почесать. Усвоил? — Я кивнул. — О’кей. Сделаешь так, как я сказал, будешь спать спокойно. А теперь — ключи от ящика! Живее!

Я кивнул в сторону входной двери.

— Там, в замке торчат, на общей связке.

Третий тип, тот, что всё время молчал, исчез в коридоре и вскоре вернулся со связкой ключей.

— Который?

— Вон тот, с пластмассовой головкой, — отвечаю.

Он отцепил нужный ключ и передал Гундосу, а остальные швырнул на пол.

— Уходим, — распорядился Гундос.

Все трое двинулись к двери. Прыщ напоследок адресовал мне тираду, пообещав при случае вышибить из меня мозги, а Гундос подвёл общий итог:

— Твоё дело сторона, ясно? Вякнешь про нас где не надо, разговор с Прыщом иметь будешь. А разговор у него короткий. Вопросы есть?

Я мотнул головой.

Гундос кивнул, и все трое вышли. Я подобрался к окну и осторожно выглянул вниз. Пару минут спустя из подъезда показалась моя бритоголовая троица и прямиком направилась к ожидавшей их иномарке. За рулём иномарки я разглядел ещё одного бритого урода. Значит, всего четверо, отметил я про себя сам не знаю зачем. А затем вернулся к дивану и растянулся на нём во весь рост.

Какое-то время башка у меня была пуста, как колхозное поле после нашествия саранчи. Ни мыслей, ни желаний, ни каких-либо умственных испражнений — сплошной вакуум. Но постепенно визит бритоголовых козлов начал принимать более чёткие очертания. И в конце концов я понял, что ещё дёшево отделался. Хрен с ней, с газетой — главное, что черепок мой цел остался. А ведь могли и проломить, от этих придурей всего можно ждать.

Но обидно, мужики, обидно до поросячьего визга! Вот так, запросто, взяли да вломились в мою халупу, а я даже вякнуть не смог, не посмел-с. В штаны от страха наложил, в дерьме по самые уши увяз. Прямо хоть волком вой от уязвления моей личности.

Стоп! А как они, кстати, меня вычислили? Как мой адресок-то откопали?

Я повертел в руках газету, которую они по забывчивости оставили — и тут только обнаружил, что на первой полосе, вверху, на полях, карандашом от руки небрежно нацарапаны номер моей квартиры и, что было досаднее всего, моя фамилия. Так, теперь всё ясно. Найти по этим скудным данным адрес подписчика проще пареной репы: достаточно методично обзвонить городские отделения связи и разузнать, нет ли среди их подписчиков на «МК» человека с нужной фамилией, а заодно и выцарапать у них его адресок. Словом, раз плюнуть.

Ладно, пущай забирают мою газетку, раз от неё одни только неприятности. Всё равно через пару недель подписка на неё кончится, а с нею исчезнут и все мои проблемы. Так что ничего страшного, Василь Петрович, не произошло, не так ли?

Однако кошки на душе скребли — и ещё как скребли!

Утром был понедельник, и я как обычно попилил на работу. Светка к тому времени со смены ещё не вернулась. Оно и к лучшему: сейчас я не был готов пускаться в объяснения вчерашнего инцидента. Спустившись на первый этаж, я успел заметить, как от подъезда отчаливает вчерашняя иномарка. Ага, думаю, эти молодчики уже успели опорожнить мой ящичек! Ну и хрен с вами, катитесь вы с моей газеткой знаете куда…

Прошло десять дней. Светке я так ничего и не сказал: не хотелось расстраивать. Тем более, что инцидент я считал исчерпанным и повторного визита бритоголовых не ожидал. Однако глаз с них не спускал. Каждый день я видел, как к нашему подъезду подкатывает их дурацкая иномарка, из неё вываливает Прыщ, через минуту возвращается, уже с газетой — моей газетой! — и иномарка укатывает восвояси. Всё по отработанному и спланированному сценарию.