Тучи идут на ветер - [31]
— Девку зачем виноватить? Доля у нее такая. А тебе, братушка, не судьба.
Водворяя крючки на место, сообщила еще новость:
— Атаман привез из Веселого сватов. Сам бегал. Гулянка идет… Нюрку пропивают.
Не кружил Борис балкой, бежал напрямки, по хутору; сокращая путь, пересек плац. Домниным проулком выскочил за сады. Насупленно темнеют кусты бузины у канавы. Откуда покажется? Обычно встречает на этом развилке, пробитом скотиной. Дышал шумно, силясь унять колотившееся сердце. Шапкой растирал слипшиеся на лбу волосы. В голове — кутерьма, мешанина. Что скажет? Чем утешит? Злоба подступила к горлу: «Казарва, чигаманы… Не поставите на колени!»
Злость сменило беспокойство. Околесил по бурьянам сады, кладбищенский курган. Видать далеко по желтому выгону; уши сверлит нудная тишина. Вернулся к фила-товскому колодезю. Шало, потерянно окидывал вчера еще такие близкие деревья. Они сбросили осеннюю одежду; крайняя яблонька пока в летнем — сиротливо жмется к корявой оголенной жерделине.
Безголосо, сумно. Сумеречная тишина наваливается камнем. Едва сдерживался не заорать во все горло, не позвать. Не может быть… Она ждет. Тут она, тут! Да вот же… Нюрка! Отчаянно, из всех сил тряханул яблоньку.
В глубине сада отозвалось. Треск веток. В неясной возне — не то голос птицы, не то стон человека…
Кинулся Борис на шум. Споткнулся. Она, Нюрка! Ножом полоснула страшная догадка: «Не дождалась!..» Подхватил мягкое тело. Не пустила веревка. Дернул. Так и вытащил за собой яблоневую ветку в прогалину, на светлое…
Петля на шее слабкая — не затянулась. Веревка толстая, видать, налыгач. Конец старого налыгача раздерган, обшарпан; узел завязывала неумело, в спешке. Да и сук не по себе облюбовала…
Встряхнул — открыла глаза, угадала.
— Подумала… не придешь…
Ойкнула, забилась в судорожном рыдании.
Тупо, бессмысленно Борис перебирал тяжелую холодную косу. Подбородком удерживал ее вздрагивающее плечо.
Над самым ухом — голос:
— Ага-а. Вот голубки!
Захарка нагнулся, взял у него косу; наворачивая на кулак, усмехался, душил самогонным перегаром:
— Будет, попользовался… Надо и честь знать.
Рывком поставил сестру на ноги.
— Су-учка-а! Удавить мало такую…
Не успела развернуться рука. Удар пришелся ему в грудь. Всхлипнув, снопом упал на перекопанную грядку. Борис крутнулся: кто еще, налетай? Нет охотников. Жаль, кулаки нестерпимо чешутся…
Отвязав налыгач от сломанной ветки, по-хозяйски смотал его, скрепил петлей. Потянул опамятавшуюся казачку. У сеновала попробовала Нюрка освободить руку — сдавил крепче. Поодаль молча придвигалась ватага.
Сроду не ступала нога Бориса на просторный атаманский двор. Заказан ему сюда ход. А нынче довелось. Без спросу. Скрипели под подошвами оттертые добела порожки высокого крыльца. Послушно открывались все двери куреня. Встал посредине горницы, расставив ноги, будто под ним ходуном ходил крашенный суриком пол. Гости смолкли.
— Кирсан Игнатович, гуляете… А дочка… руки хотела на себя наложить.
Бросил Борис под ноги поднявшемуся атаману, смотанный налыгач, отпустил и обмертвевшую Нюркину ладонь.
К вечеру разгулялась вьюга. Борис ввалился в мазанку. Нары пустые, ни души. Иные табунщики еще не вернулись с отгонов; другие возятся на базу. Чалов в хуторе.
Насвистывая, развесил на свободные гвозди кожух, крольчатый шарф и мохнатую шапку, забитую снегом. Вязанные из крученой пряжи двупалые варежки примостил на горячий окраек плиты.
Шарил в торбе со степными пожитками, искал хоть завалящий домашний сухарь; осточертел до тошноты панский хлеб — из рощеного жита, что ли? Отбросив торбу, прилег на нары.
Умостив под затылок руки, незряче глядел в высветленный кружок от лампы на корявом потолке. Думками весь был где-то далеко… Бродил ощупкой, похоже как в потемках или тумане. Недобрая сила воротом гнула его до хутора, тащила по плацу, тесному проулку к садам…
Не знает, куда девать себя. Дикая тоска ухватила за горло, впилась мартовской волчицей. Кроме как этой степи, бугров да Казачьего, ничего не знает, нигде не был. Помнит бабкину хату на глинистом яру, в слободе Большая Мартыновка: обитал там после смерти матери. Но это близко, на Салу. Подальше бы убраться.
Впервые с такой болью Борис ждал пасхальных праздников. Видит бог, не хочется казать глаз своим домашним, хуторцам, даже близким друзьям-товарищам.
Застучали в ставню. Почудилось, на самом деле? Красная распяленная ладонь разгребла завьюженную шибку в оконце; в черноте к стеклу приник нос, сумно, меркло отразили округленные глаза ламповый свет из хаты.
Двинул ногой чуланную дверь крикнул:
— Кто там? Входи…
Посторонился, впуская человека в дубленом полушубке и валенках. Замотан башлыком из верблюжьей шерсти. В горевшем от ветра мальчишечьем лице что-то знакомое…
— Не угадываешь? Заночевать впустите?
Голос чужой. Никогда не слыхал. Может, из Веселого кто? Выкрутил фитиль — прибавил свету. Сцепив под мышками руки, наблюдал, как пришлый расстегивает полушубок. Уже в простоволосом признал родича — двоюродного брата, Гришку Колпака. Живут Колпаковы в окружной станице Великокняжеской; мать Гришки, тетка Евдокия, доводится батьке Макею родной сестрой.
Книга В. Карпенко рассказывает о жизни легендарного начдива, героя гражданской войны Н. Щорса. О том, как он со сформированным им же Богунским полком устанавливал Советскую власть в освобожденных от петлюровцев районах Украины. Автор использует в своей книге архивные материалы и воспоминания соратников Щорса. Книга рассчитана на массового читателя.
Советские геологи помогают Китаю разведать полезные ископаемые в Тибете. Случайно узнают об авиакатастрофе и связанном с ней некоем артефакте. После долгих поисков обнаружено послание внеземной цивилизации. Особенно поражает невероятное для 50-х годов описание мобильного телефона со скайпом.Журнал "Дон" 1957 г., № 3, 69-93.
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Середина XVII века. Речь Посполитая подмяла под себя почти всю Белую и Малую Русь. Но на завоеванных землях уже вовсю полыхает пламя освободительной борьбы. Малороссия волнуется как штормовое море, лихие казацкие ватаги не дают покоя захватчикам. Дело за малым – кто возглавит справедливое народное мщение, кто объединит его в единый мощный поток, который сметет ненавистных шляхтичей?И такой человек появился. Богдан Михайлович Хмельницкий (1595-1657) стал воистину национальным героем запорожского казачества и символом независимости Украины.
Новый роман известного современного писателя Валерия Поволяева "Атаман" посвящен жизнеописанию одного из наиболее выдающихся лидеров российского казачества генерал-лейтенанта Григория Михайловича Семенова.
Роман «С Ермаком на Сибирь» посвящен предыстории знаменитого похода, его причинам, а также самому героическому — без преувеличения! — деянию эпохи: открытию для России великого и богатейшего края.
Роман известного русского писателя Геннадия Семенихина "Расплата" включает в себя третью книгу знаменитой трилогии "Новочеркасск", посвященной основанию города Новочеркасска - столицы Войска Донского. В основу романа положена история одного из старейших казачьих родов на протяжении XIX-XX веков.На страницах этого увлекательного произведения читатель встретится и со знаменитым атаманом Матвеем Платовым, и с его прямыми потомками - братьями Якушевыми, не по призыву, а по зову сердца ушедшими защищать Отечество в пылающем горниле Второй мировой войны.